На мой ответ, Аурел глубоко вздохнул и состроил понимающее выражение на лице.

Вообще-то, это была чистая правда, и меня не выпускали из дома с наступлением сумерек. Днем тоже не охотно, но я не могла усидеть на одном месте и минуты, поэтому мама, после долгих умоляющих рожиц и ползаний на коленях перед ней, все же сжаливалась надо мной – «бедняжкой» и отпускала, но при этом обвешивала меня крестами и оберегами как праздничное дерево желаний. Я понимала, что это было связанно с той роковой ночью, которую я не помнила, потому что была еще несмышленым ребенком. Это была наша семейная тайна, которую от меня держали в строжайшем секрете. Но бабуля, единственный добрый и болтливый человек, все же кое – что рассказывала.

Рассуждая, я не заметила, как Аурел приблизился ко мне. Он смотрел на меня, как кошка смотрит на мышь. Его взгляд остановился на ложбинке между моих грудей.

– Марика, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. – Начал он.

– И что с того?

– Я не могу не о чем думать, … кроме тебя.

– Уверенна, что ты это говоришь каждой девушке. – Прервала я, его «исповедь».

– Зачем ты так со мной? Я ведь, не сделал тебе ничего плохого. – Грустно проговорил Аурел.

– Мне нет, не сделал, но другие, которые попались к тебе в сети, настрадались тысячекратно. – Упрекала я, скрестив руки на груди.

– Я изменился, благодаря тебе.

– Да? И каким образом? – Наигранно усмехнулась я, забирая с рук парня свое ведро.

– Я понял, что люблю только тебя. Выходи за меня, Маришка. Ты не пожалеешь, я сделаю для тебя, все что ты только захочешь. Будь моей. – С хитринкой в глазах просил он, а его руки обвили мою талию.

Было не трудно догадаться, что Аурел всего лишь играет со мной, а его слова – самая настоящая ложь, ведь по рассказам подружек, этот гад говорил так каждой, а после «сближения» с девушкой прикидывался склеротиком и быстро забывал о своих романтичных обещаниях жениться.

– Нет, Аурел. Иди ты со своими предложениями в лес, нечисть окучивай, а ко мне не приближайся. – Попыталась я вырваться из кольца его рук и нечаянно опустила наполненное ведро, которое тянуло к земле своей тяжестью, ему на ногу.

Юноша ойкнул и недовольно встряхнул ногой, так как вода немного пролилась на штанину и затекла в сапог.

Я посмотрела на него невинным взглядом, мол, извиняйте, ненарочно вышло, и для пущей видимости захлопала удивленными глазами.

Аурела мое раскаяние не впечатлило, а наоборот только рассердило, но от своих поползновений он так и не отказался.

– Не хочешь за меня идти, тогда давай сразу перейдем к делу? Тебе понравится, я хороший любовник. – Обхватил он меня руками и притянул силой к себе

– Дурак ты, а не любовник. К тому же я наслышана о твоих достоинствах. И знаешь? Не очень – то тебя хвалят. Так что отпусти меня по-хорошему. – Разозлилась я, пытаясь вырваться из стальной хватки.

– А то, что ты сделаешь? – Ехидно спросил он и повалил меня на землю.

Тадэуш.

Ранним утром, я поблагодарил за гостеприимство хозяев, уточнил местоположения местного врачевателя и отправился в указанную мне сторону.

По дороге подсчитал свои последние монеты, и с грустью осознал, что эта недельная поездка лишила почти всех сбереженных средств, это еще надо сказать спасибо семейству Ливиану Дорину и Санде. Они приютили меня и возничего у себя в доме и не взяли за свою доброту предложенных денег, а ко всему, еще и дали в дорогу кое каких продуктов.

Еще раз, про себя отметив доброту и гостеприимство местных крестьян, я обратил внимание на волшебство пейзажей, которые открылись передо мной, ведь туманной ночью было трудно это отметить. Такой красоты нигде не встретить, по крайней мере, там, где я жил. В Бухаресте, конечно, были деревья, но жили мы с семьей в бедном и очень грязном районе, где в двухэтажных бараках жило по четыре семьи, и домов было столько, сколько камней на земле, и все они тесно прижимались друг к другу. На узких улицах города людей, всегда было с излишком, и они копошились, как муравьи, и всегда были чем-то заняты. А про запахи вообще не хочется думать, так как, казалось, что сточные канавы всего города, стекались именно к нашему бедняцкому кварталу. Мне невольно вспомнился мой дом и моя семья, друзья, и снова тяжесть потерь легла на мои плечи.

Отец мой был сапожником и работал с самого утра допоздна. Бывало даже так, что просыпаясь среди ночи, по своим физиологическим нуждам, я наблюдал, как он, при тусклом свете лучины, шил обувь из воловьей кожи. Моя бедная матушка прислуживала в доме у местного купца. Ей платили по шесть медяков в месяц за ее трудолюбие, честность и прилежность, но, по моему, мнению, это была, все же скудная зарплата за столь непосильный труд. Но, моя мать никогда не жаловалась, а все так же, изо дня в день трудилась, не щадя себя, все для того, что бы дать мне и моему младшему брату достойное будущее. – «Я хочу, что бы вы были образованными людьми, в мире и так достаточно невежества. Вон посмотрите хотя бы на своих сверстников. Они все не грамотные. И что, скажите мне, из них получится?». – Говаривала она. Да нас, поэтому соседские мальчишки и не любили, и в большинстве случаев пытались обозвать, или кинуть камень, если замечали наше присутствие во дворе. Мама мечтала, что бы я отучился на лекаря, и смог бы вылечить отца, в последнее время который сильно болел, а приходившие врачеватели, лишь разводили руками и давали травы, которые никак не влияли на течение болезни. Я и мой брат тоже, всячески старались помогать родителям: Бажен поступил на службу к этому же купцу, у которого работала наша мать. Он ухаживал за лошадьми и убирал навоз. Я же взялся за дело отца, и в свободное от обучения время, помогал шить и чинить обувь.

Как и всегда, после скорого отъезда из столицы, я задавал себе один и тот же вопрос. «Что бы было с нашей семьей, если бы эпидемии не было, или хотя бы она обошла наш город стороной?»

Но, к сожалению, нашим мечтам не суждено было сбыться и все планы рухнули в тот же миг, когда и в нашу семью проникла черная хворь. Первой ее жертвой стал отец, так как его, и без того слабый организм не смог справиться с новым ударом. После его смерти я закрылся в себе, и только лишь мой лучший друг Марчел Дабижа, стал тем оплотом, тем крепким плечом, о которое я смог опереться. Он показал мне, что я не одинок в своем горе, и что моя семья нуждается во мне больше, чем когда либо. Спустя, какое-то время захворал брат от этого же проклятого недуга, и вскоре умер. Последней, была мама. Она протянула больше остальных, из последних сил цепляясь за жизнь, ради меня. Вся моя семья, мои родные, близкие, все те, кого я так хорошо знал, все они покидали этот мир один за другим. А я почему-то нет. Душа моя металась, я испытывал жуткие угрызения совести, от того, что я имел кое какие знания о медицине, но все же не мог помочь не одному из людей. Я даже был среди тех, которые очищали улицы от трупов, сбрасывая их в огонь. Так же, контактировал с заболевшими, в медицинской школе, куда сносили их, когда мест в лазаретах больше не осталось. Я смирился и покорно ждал, что вскоре и меня постигнет та же участь, но ничего не происходило. Сотню раз спрашивал себя «почему же Господь не призывает меня к себе?», но так и не находил ответа, пока мой наставник, мой мудрый учитель Дорин Янку не показал что к чему: «не сокрушайся потерями, сынок, Господь защитил тебя и уберег от страшной напасти, не просто так. Значит, у него на тебя есть планы, поэтому уезжай, Тадэуш, как можно скорей. Покинь, прошу, этот проклятый город. Ты был хорошим и прилежным учеником, и ты обязан продолжить наше дело. Кто знает, может именно ты, создашь лекарство от чумы».