Потом Дункан вышел в холл и внезапно смутился, ибо сейчас там был Ньюн, и землянину оставалось лишь надеяться, что сдержанность кела избавит его от расспросов.

Мри, как ему показалось, выглядел весьма довольным.

– С тобой все в порядке?
– спросил Ньюн.

Стэн кивнул.

– Идем, - сказал Ньюн.
– Мы должны оказать знак внимания.

Холл Катов при дневном свете выглядел совсем иначе. Циновки были убраны, и при приближении кел'ейнов дети, сновавшие вокруг словно сумасшедшие, бросились к кат'ант и с изумительной быстротой выстроились в линию до самой двери.

Впереди, чуть поодаль, стояла кат'ант, и она взяла обе руки Ньюна в свои и улыбнулась ему.

– Скажи Келам, что в здешних машинах мы не разбираемся, но обед должен быть в них.

– Возможно, я смогу помочь с машинами, - сказал Дункан, когда кат'ант взяла его руки в свои; и кат'ант рассмеялась, и Ньюн, и все кат'ейны, что услышали это.

– Он или я можем помочь вам, - Ньюн с подобающим тактом помог Стэну скрыть смущение.
– Мы многое умеем, он и я.

– Если Келы соблаговолят, - проговорила кат'ант.

– Пришлите за нами, когда понадобится, - сказал Ньюн.

После этого они подошли к линии кат'ейнов; Ньюн шел впереди и с серьезным видом взял ее руки в свои, поклонился ей, и взял руки ее маленькой дочери, и повторил ритуал снова.

Все поняв, Дункан подошел к Са'эйр, и исполнил все так же, и коснулся руки ее сына, когда мальчик протянул свою - запястье к запястью, как это было принято у мужчин.

– Он - кел Дункан, - сказала Са'эйр своему сыну, а землянину: - Он Ка'арос.

Малыш смотрел на него во все глаза с детской непосредственностью и не спешил улыбнуться в ответ на робкую улыбку Дункана. Са'эйр слегка подтолкнула мальчика.

– Сэр, - сказал тот, и перепонка мигнула на его глазах. Его волосы были пока что короткими, не как у взрослых, и не скрывали его ушей, которые венчались просвечивающим внизу маленьким завитком.

– Хорошего дня, - сказала Са'эйр и улыбнулась Стэну.

– Хорошего дня, - пожелал он ей и присоединился к Ньюну, что ждал его у двери. В холле царила тишина. Они вышли, и потом Стэн услышал позади бормотание голосов, зная, какие вопросы там сейчас задаются.

– Она нравится мне, - признался он Ньюну. А потом: - У нас ничего не было.

Ньюн пожал плечами и надел свою вуаль.

– Это важно, что мужчина одобрительно отозвался о кат. Кат'ен была более чем добра при прощании. Если бы ты обидел ее, она не стала бы этого скрывать, что причинило бы тебе немало вреда в Доме.

– Я удивлен, что ты взял меня туда.

– У меня не было выбора. Это происходит всегда. Без этой ночи я бы не смог убедить Келов, и особенно - кел'е'ен.

Дункан закрыл свое лицо вуалью и облегченно вздохнул, зная, что вел себя как и следовало.

– Ты наверняка беспокоился.

– Ты - кел'ен; ты научился думать, как мы. Я не удивлен, что ты предпочел спокойную ночь. Это было мудрое решение. И, - добавил он, - если ты отослал кат'ен кэй'ислэй, и она не вернула их, тогда тебе придется пойти и принести их.

– Здесь так принято?

Ньюн усмехнулся и легко вздохнул.

– Я слышал про это. Сам я новичок в таких делах.

Они спустились в главный холл, и Дункан, вслед за Ньюном, как и тот, направился засвидетельствовать свое почтение святилищу; и здесь он стоял в молчании, думая о том, насколько отличается это место от того, что он знал в детстве, чувствуя другой частью своего сознания дуса, который был обеспокоен и нетерпелив, запертый в холле келов.

И внезапно во всех холлах послышался глубокий, подобный грому механический голос Ан-ихона, проникающий сквозь камень и плоть:

– Тревога... тревога... ТРЕВОГА!

Он застыл, пораженный, в то время как Ньюн протиснулся мимо него.

– Оставайся здесь!
– крикнул ему Ньюн, устремляясь ко входу в холл сенов, куда кел'ейнам путь был заказан. Дункан замер на полдороге... взглянул вправо и влево, увидел других кел'ейнов, что спешили из башни Келов; и кат'ейнов; и саму Мелеин, спустившуюся из своей башни, которая почти бежала ко входу в башню Сенов, не слушая обращенных к ней испуганных вопросов.

– Позволь мне с тобой!
– крикнул Дункан Мелеин, догоняя ее, и она не запретила ему. Он последовал за ней вверх по лестнице в холл сенов, где взволнованные сен'ейны, словно встревоженные насекомые, сердито - золото вокруг черного - обступили Ньюна, который стоял перед мигающими огнями Ан-ихона... и тот задавал ему вопросы, и на экранах машины высвечивались самые примитивные картины, которые были понятны кел'ену: пустыня и зарево, что умирало во вздымающемся на далеком горизонте облаке.