Мама не считала нужным уделять внимание её кошмарам. «Радость моя, – неизменно равнодушным тоном говорила она, – это всё ерунда, поверь. Главное – это твоя цель, помнишь? Этого же ты хочешь?»

И Алиса беспрекословно соглашалась.

«Да, – отвечала она. – Этого я хочу».

Она хотела стать знаменитой актрисой, играть в голливудских фильмах. Ничто не должно было помешать её цели, и пусть проклятые кошмары снятся хоть каждый день.

Алиса играла главную роль, а её напарник, Богдан – парня, который должен был стать впоследствии возлюбленным героини. Невысокая, красивая девушка с зелёными глазами и русой косой до пояса, и рослый парень, вечно выглядящий растрёпанным и неряшливым, этакий плохой мальчик – они прекрасно смотрелись вместе и на экране, и в жизни. И Алиса с Богданом пользовались этим – всегда появлялись вместе, под ручку, а иногда даже надевали похожую одежду. Правда, как-то так сложилось, что они заигрались и полюбили друг друга по-настоящему, о чём в каждом интервью рассказывал Богдан – уж очень он любил чужое внимание, особенно журналистов.

А Алисе в последнее время именно внимания было чересчур. Настолько, что нервы сдали прямо на съёмочной площадке, посреди особо напряжённой сцены.

– Я так больше не могу! – вспыхнула она, сорвала с головы парик и бросила на пол. – Это невыносимо! Четырнадцать часов в день, да это…

– Настоящее безумие, согласен, малышка, – мгновенно подхватил Богдан и оттянул галстук своего делового костюма. – Может быть, возьмём перерыв?

По съёмочному павильону эхом прокатились щелчки выключателей, одна за другой загорались лампы под потолком. Алиса сложила руки на груди и посмотрела на режиссёра, полного лысого мужчину, сидевшего в кресле. Она была едва ли ни единственной, кто мог смотреть на него без страха, и кому прощались почти все выходки – уж очень любили её зрители.

– Мы должны закончить этот эпизод сегодня, иначе выбьемся из графика съёмок, – процедил режиссёр. – Алис, вернись на своё место. Гримёры!

– Нет! – прикрикнула она на тоненькую девушку, метнувшуюся было к ней. Обернулась к режиссёру. – Напомните, почему мы здесь паримся? Потому что кто-то не смог выполнить хорошо свою работу, и теперь за него отдуваются все остальные. Так?

– Алиса…

– Если ваши сценаристы не могут вовремя подготовить сценарий, может быть, вам найти других сценаристов? – не унималась Алиса. – А может, лучше других актёров, раз вам не нравится, что они высказывают недовольство, и…

– Радость моя, успокойся, – послышался бесстрастный женский голос. – Я разберусь.

Пламя гнева унялось мгновенно, как будто на него выплеснули ведро воды. Алиса даже отступила на шаг, покорно склонив голову.

– Да, мадам, – тихо сказала она.

Мгновение спустя к краю площадки подошла мама Алисы, высокая, стройная женщина в бежевом платье, её волосы были собраны в аккуратный пучок на затылке. У неё всегда была прямая спина; кажется, такую осанку называют королевской, но Алисе иногда казалось, что к матери просто была привязана невидимая жердь, не позволяющая ей хоть как-нибудь согнуться.

– Мы требуем устроить перерыв прямо сейчас, – бесстрастно и сухо сказала мама Алисы. – А пока девочка будет отдыхать, старшие обсудят проблемы и сделают так, чтобы их больше не возникало.

Режиссёр молча зыркнул в сторону мамы, но возражать не стал. Алиса улыбнулась, мысленно празднуя победу. Как хорошо, когда у тебя такая заботливая мама!

– А мы пока выйдем к репортёрам, да? – подмигнул Алисе Богдан. – Когда мы шли сюда, я видел, как охрана выставляла парочку. Не верю, что они так просто сдались… а настойчивость надо награждать, как считаешь?

Алиса знала, что «парочка» ждала неслучайно – если уж Богдан увидел их, то он наверняка нашёл способ подать им знак, что уходить не стоит. Она глубоко вдохнула, выдохнула, думая о том, что больше всего на свете хочет как раз-таки отдохнуть, а не вот это, но вслух сказала совсем другое:

– Да, давай сходим. Иди вперёд, я схожу за водой и догоню.

– Спасибо, солнышко, – заулыбался Богдан и наклонился к ней, чтобы быстро поцеловать в щёку. – Я знал, что на тебя можно положиться!

Что поделать, работа такая, думала про себя Алиса, проходя к выходу из павильона. Зато, говорят, как закончится съёмка сезона в ноябре, будет целая неделя для отдыха. Мама обещала, что не будет принимать приглашения на съёмки в рекламе и светские мероприятия, а папа поклялся, что возьмёт отпуск. Можно будет съездить куда-нибудь на море и забыть о работе, кошмарах и…

– Алиса! – послышался на грани слышимости женский голос. – Алиса!

Та заозиралась по сторонам. Она уже стояла у двери на свободу, куда не падал свет от съёмочных площадок, а потому было почти ничего не видно. Однако и в такой темноте можно было рассмотреть, что рядом никого; все суетились возле площадки, подгоняемые мамиными командами, и вряд ли бы звали Алису. Но она на всякий случай потянулась к выключателю и щёлкнула им, и уже через мгновение над дверью загорелась тусклая лампочка.

Прямо у порога на полу лежал медальон в форме птички, подвешенный на серебряную цепочку. Алиса сама не могла понять, что же в нём такого притягательного, но почему-то не могла отвести взгляд. Может, это маняще блестели глаза из прозрачных камушков – бриллианты? – а может, птичка была красива своей простотой. Кто знает. Но уже через мгновение Алиса не удержалась и взяла её в руки.

– Ты ведь героиня, так? – решительно спросил женский голос.

Алиса машинально оглянулась по сторонам, хотя понимала, что никого рядом нет, и что голос исходил от птички. А потом почему-то решила, что вопрос о том, играет ли она ту самую героиню в сериале. И потому и ответила: