— Данас, нам пора, хватит. Ещё не все уснули, кто-то может заметить. Мы же нарушаем правила, — она улыбнулась, произнося последнее слово.

— Мне сейчас всё равно. От тебя ко мне перешло игнорирование этих самых правил.

— Нет, пойдём. У меня тоже есть свои правила и ни ты и ни я не должны их нарушать, — полушутя ответила она, но в её голосе чувствовалась твердость.

— Как скажите, капрал Ноуэл, но вы даже не представляете, как я не хочу уходить, — раздосадовано произнес Данас, отпуская её. Она, смеясь, тащила его к кораблю, затем они расстались и тихо разошлись по каютам.

Перед тем как заснуть, глядя на образ у изголовья, она подумала: «Может, я веду себя не целомудренно, но не жалею об этом, Господи, спасибо тебе за то, что ты послал мне Данаса. Мне кажется, я люблю его. Люблю не за что-то, а вопреки всему, в этом и вся прелесть этого чувства. Мы всего лишь люди и любим, как умеем»

С утра Дана Берг зашла ненадолго к капитану. После их разговора, его брови снова сошлись на переносице и неодобрительно поджались губы. За завтраком он не пожелал ни с кем общаться, а когда все собирались расходиться по рабочим местам, Эдвард Нэм остановил их жестом и встал:

— Я задержу всех ненадолго. У меня есть сведения о нарушении устава и правил поведения в полёте. Имея эти достоверные данные, я должен вынести этим служащим общественное порицание и занести строгое замечание в личное дело.

Эллис ни капли не сомневалась, что речь будет идти о ней. Она сидела, подперев подбородок рукой, опустив глаза, и ждала новую критику в свой адрес.

— Речь пойдёт о капрале Ноуэл и сержанте Дейне. — продолжил капитан. — Они переступили границы деловых отношений в глубоко личные. Я не удивлён очередному нарушению со стороны Ноуэл, но Данас меня огорчил. Раньше я никогда не делал ему таких строгих замечаний, поэтому считаю, что в этой ситуации большая часть вины принадлежит Эллис. Ей будет сделан строгий выговор в её служебное досье, и из этого можно сделать вывод, что это её последний полёт в нашей команде.

Эллис не поднимала глаз. Она чувствовала, как буквально все смотрят в её сторону, чувство возмущённой обиды сковало её движения. Сердце подпрыгивало в груди, сдавливая дыхание. Она только смогла бросить быстрый взгляд на Дейна, оказалось, его совершенно не смущало это замечание. На его лице появилась лёгкая улыбка. Он спокойно задал капитану свой вопрос:

— Сэр, могу я у вас уточнить, а что означает глубоко личные отношения? В моих понятиях это несколько иное. Расскажите всем, что было на самом деле!

— Хватит паясничать, Дейн! Вы прекрасно знаете, что нарушили правила! — резко ответил капитан.

— Тогда я сам объясню. Мы вышли вечером не свежий воздух, и это было, обратите внимание, уже не в рабочее время. Я поцеловал любимую девушку! Просто поцелуй, на этом глубоко личные отношения закончились. И в этом нарушении виновата не Эллис, а я! Она тоже не любит путать работу и личное. Я не согласен чтобы ей делали строгий выговор, а мне нет. Вы делаете из меня просто таки пострадавшего! — проговорил Дейн.

— Данас, давай прекратим этот разговор! — голос у Эллис дрожал. — Тебя всё равно никто не поймет, особенно наш капитан! Мне уже всё равно не летать с вами. Одним замечание больше, одним меньше, какая разница. Пока мы долетим домой, ещё можно будет ко многому придраться, а тебе Данас, нечего марать досье такими вещами. Я прошу, раз уж у нас тут коллективное обсуждение этого вопроса, чтобы все проголосовали.

Дейн перестал улыбаться, он обжёг Дану, сидящую молча, холодным серым взглядом:

— Спасибо за бдительность, доктор! Вы честно служите, — заметил он ей с сарказмом.

— Оставь, Дейн! Доктор поступила правильно. — Сказал капитан. — Если так стоит вопрос — мы проголосуем. Кто за то, чтобы Дейну не заносили замечание в досье, а ограничились только устным выговором?

Все подняли руки. Эдвард Нэм продолжил:

— А теперь поднимите руки, кто за то, чтобы занести в личное дело Эллис Ноуэл строгое замечание?

Поднялась рука капитана, Сид не шелохнулся, Кирби тоже, ни Джино, ни Фью, ни Ли, ни Сани Паркинс не собирались поднимать руки. Дана воздержалась, капитана поддержал только Лонд.

— Значит, большинство против. Ясно, тогда ограничимся и для вас, Ноуэл только устным выговором, — недовольно проговорил капитан.

Все кивнули в знак согласия. Эллис встала первой и вдруг произнесла:

— Большое вам спасибо, сэр, за моё воспитание! Можете записать на свой счёт, что отбили у меня желание летать и выполнять этот дурацкий устав! Только я не могу вам поставить хорошую оценку как воспитателю, потому что своими правилами вы даже не смогли воспитать собственного сына!