Внизу безмятежно плескалось море, кричали чайки, умопомрачительно пахло нагретыми травами. Уходить не хотелось — вчерашняя ночь казалась в этом чудесном месте просто дурным кошмаром. Виктор подошёл и вопросительно посмотрел на меня. Я вздохнула и отвернулась. Оставалось только попрощаться, но в этот момент на дорожке нарисовался Магистр. Вальяжной походкой он приближался к террасе, обозревая окрестности и периодически поднимаясь на задние лапы, чтобы обнюхать очередной розовый куст. В цветах он разбирался и сейчас недовольно морщился и что-то бормотал о нашей милейшей, незаслуженно забытой крымской розе, пусть и не такой изысканной, но способной дать сто очков вперёд всем этим заморским диковинам по части аромата.

Поднявшись по ступенькам, он уселся у моих ног и вежливо поздоровался с Виктором.

— Привет, дружок, — неожиданно отозвался тот, поразив меня до глубины души.

Обычно малознакомые люди не воспринимают язык Магистра как доступную пониманию речь. Впрочем, вообще мало кто настолько внимателен к хвостатым, чтобы их понимать. Можно сказать, мне повезло с этим даром. Неужели и Виктор им обладает?

Тем временем Азаров присел на корточки и, разглядывая моего питомца, восторженно произнёс:

— Ну ты красавец! Прямо сэнсэй. Нет, настоящий сёгун! Будем дружить?

Он протянул ладонь, и мой падкий на комплименты кот охотно вложил в неё лапу.

— О, похоже, генерал отнёсся ко мне благосклонно, — засмеялся Виктор.

— Ничего удивительного, вы ему давно симпатичны, — ляпнула я.

Этому тоже удивляться не приходилось. Для меня наши отношения с Виктором были параллельными мирами: один — то, что произошло во сне, где знакомы мы были не один день, второй — сегодняшние реалии. Я периодически путалась, и во время ночной прогулки тоже допустила пару ляпсусов, вызвав у товарища лёгкое недоумение.

— В каком смысле давно? — и сейчас не понял он.

— В смысле, с того самого дня, как вы спасли меня от мучительной смерти. У котов память короткая, для него это целая вечность! — выкрутилась я и заторопилась на выход. — Извините, нам пора. Магистр, пойдём.

— Рита, подождите, — окликнул Виктор, когда мы уже почти спустились. — А что вы вечером делаете?

— Ну, не знаю пока… — вопрос застал меня врасплох. — Наверное, делаю что-то…

— Может, прогуляемся? По побережью? Давненько я тут не был, любопытно, какие перемены произошли. Давайте прокатимся куда-нибудь? Если вы, конечно, свободны…

Пока я определялась со степенью своей свободы, на веранду некстати выпорхнула Марьяна и испортила всё, что только можно было испортить.

Жена Сергея была хороша собой, и она это знала. Сейчас на ней был золотистый купальник и полупрозрачное, такое же золотисто-медовое парео, небрежно повязанное на бедрах. Перекинутое через плечо бирюзовое полотенце отлично подчёркивало гладкую, смуглую кожу.

Её можно было бы назвать невероятной красавицей, если бы не чуть резковатые черты и немного хищный, не слишком добрый взгляд тёмных глаз.

Оценив обстановку, она улыбнулась, изящным движением облокотилась на колонну и сладким голосом произнесла:

— Витюш, а ты куда это собрался? Извини, конечно, что нарушаю твои прекрасные планы, но мы не можем тебя никуда отпустить. Скоро должна Зоя подъехать, будет неудобно, если тебя не окажется дома. Ты ведь сам её на барбекю приглашал, — выделив слово «сам», совсем уж приторно закончила она.

Кровь хлынула мне в лицо. Ах вот как?! Я здесь млею, как припадочная, а у него какая-то Зоя на горизонте?! Нужно немедленно прощаться и возвращаться в «детскую»! Похоже, наивность моя достигла апогея. Я же всерьёз полагала, что он тоже обретается в монашеской келье, ожидая встречи с единственной и неповторимой мной! А тут, оказывается, какая-то неведомая Зоя маячит?!

Призвав на помощь все усвоенные в прошлом навыки лицедейства, я одарила пару одной из своих самых ослепительных улыбок, пожелала им приятного вечера и рванула к пирсу по кратчайшей дороге, по мере удаления от дома развивая небывалую скорость. Маг летел за мной, едва поспевая.

Перебравшись на «нашу» сторону, я плюхнулась на прибрежный валун и невидящим взглядом уставилась на море. Правда, что ли, утопиться? Чтоб не мучиться…

Что ж человечество ко мне так не мило-то? Было понятно, что Марьяне я не пришлась по душе, и она не упустила возможности отомстить мне за свою собственную неоправданную вспышку ревности, разом лишив надежд.

Я с неприязнью посмотрела на волнорез. Теперь в моём сознании он превратился в границу вражеской территории.