Романовы чуть не словили меня. Как женщина я люблю красивые фразы. А Георг-Арнольд зачаровал меня, сказав однажды: «В тюрьму я буду не сажать, а пеленать буду и класть, как младенцев, для того, чтоб поднять, а не опустить».

Стал для меня с тех пор этаким…мачо-рыцарем. Но это оказалось набором слов безо всякого смысла. Когда он ко всему стал прибавлять «три-татушек»– все прояснилось. В русских приговорках он выуживал бессмысленное, как ему казалось.

Ну, ничего. Не позорно верить. Верят, когда чего-то не знают. А это может случиться с каждым. Так говорит мой Учитель.

Теперь и я кое-что узнала наверняка. Пусть тупые девчонки ждут принца. Им и двух полюбить ничего не стоит. А вот я люто ненавижу. Обоих: Джорджа Виндзора и Георга-Арнольда Романова-Гогенцоллерна.»

Сращению династий Романовых и Бурылиных предписывалась роль стартового сигнала для нового этапа развития общества. Правительственными усилиями оно встраивалось в линию Восхождения Великой Империи. Но не случилось. Скоропостижная смерть Принцессы помешала задуманному…

Известие о смерти Принцессы Марии-Элизы Февральской в день бракосочетания с Арнольдом-Георгием-Гогенцоллерном Романовым совпало с разворотом ориентации Космической Экспансии на межзвездные просторы за Солнечной системой.

И хотя флаги и знамена Империи были приспущены, а праздничные, фестивальные и смотровые мероприятия отменены, то по окончанию траура, парады, смотры, тематические консилиумы быстро возобновились и вошли в силу.

Выдвижная юго-восточная колонна на тренировочном параде несла на себе множество барельефов важных государственных документов.

За ее ходом наблюдали Император Климент I c приближенными.

Придворный Эзотерик речитативом читал выдержку из транспаранта, украшающего переднюю часть колонны:

—«Экспан-сия добра и света!», «Не-пре-рывное Восхождение!», «Сво-боду всей Земле!»

–Благодарим, уважаемый господин Тюрин,– сказал Тайный Советник Калитин.– Но это похоже на ликбез по изучению нашей Конституции. Конкретно – седьмого пункта первой статьи.

–Наши действия согласуются с незыблемостью этих принципов,– провозгласил Маршал Армады Савельев, и слова гулко разнеслись по Тронному залу, одна стена которого представляла собой фемтонный экран.

–Обсуждение поправки о новом этапе Восхождения,– заметил Климент I,– повелеваю провести на Всеобщем Консилиуме.

–Он стартует 11 июня,– сказал Астролог.

–Всенепременно. Число «11» свято для нас с вами, господин Астаров.– сказал Маршал,– 11 августа Божьей милостью свершилась инаугурация первого Императора из династии Бурылиных, то бишь Вашего Величества, а 11 февраля— родилась приснопамятная Принцесса. Потому считаю, что любое мероприятие, совпавшее с этой датой, просто обречено на успех.

–Принимаю ваши утверждения к сведению, но с долей здоровой скепсиса,– со вздохом сказал Император и грустно усмехнулся.

Присутствующие в зале некоторое время молчали, припоминая печальные события.

…Господин Куртуазов почтительно склонился перед Климентом I.

–Вы звали, Ваше Императорское Величество?

Император сошел с тронного возвышения и приблизился к окну беломраморной светлицы. Господин Куртуазов, дворцовый Лейб-медик, вот уже год совмещающий почетное звание с ответственной должностью Главного врача страны, следовал за повелителем тревожным взглядом.

Состояние Императрицы оставляло желать лучшего. Ей, сраженной внезапной смертью единственной дочери, день ото дня становилось все хуже.

–Повелеваю,– провозгласил, наконец, Император, и Лейб-медик не узнал обычно твердого голоса,– достать из Хранилища генетических материалов необходимые образцы Семьи, чтобы установить степень родства имперской четы с той, что почивает…

Голос Императора осекся, и ни Лейб-медик, ни стены зала так и не дождались уточнения.

–Понял, ваше Величество,– хрипло ответил Лейб-медик.– Будет сделано.

–Думаю, излишним намекать, господин Куртуазов, что результаты вашего исследования должны быть помечены высочайшим грифом секретности.

–Так точно,– ответил Лейб-медик.

–Вы свободны.

Император стоял у окна, пока дверь за Лейб-медиком не закрылась. Дернул за колокольчик снова.

–Позвать господина Калитина.

Тайный советник явился сразу, будто до того находился в секретной комнатке неподалеку. Император привык к этому свойству придворных и, не выражая удивления, сразу приступил к делу.