Шрифт:
– А вот я пока даже не могу испытывать любопытство, – пожаловался я, зализывая шерсть вокруг повязки на хвосте. – Может, через день-другой, но не раньше.
Принцесса допила остатки чая и посмотрела на часы на стене в форме какой-то сказочной птицы.
– О, как поздно уже! Или рано. – Она сладко зевнула, прикрывшись ладонью.
Похоже, чай начал действовать.
Напоследок я еще раз уверил принцессу, что ее сон был просто сном (а не так, как получилось у меня) и все будет хорошо. Ну что могло случиться? Я прогнал призрака самым лучшим на свете средством – огнем.
Мои слова, усиленные чаем мисс Кешью, успокоили принцессу. В окно впорхнул легкий ветерок и унес ее страхи. Было то самое время, когда рассвет еще не спешил наступить, но уже чувствовалось его приближение. Утомленная тревогами и рассказом о них, принцесса сладко уснула.
А я решил воспользоваться тем, что мисс Кешью тоже нужно спать, и отправился на кухню. За эту ночь я столько бегал, пугался и слушал принцессу, что у меня разыгрался зверский аппетит. Мисс Кешью никогда не забывала запирать дверь на кухню, справедливо считая, что ее нужно охранять от моих посягательств.
Только на этот раз обычный замок не мог меня остановить. Упиваясь всемогуществом, я сплел простейшее заклинание – так легко, что даже смешно! Слишком просто. Но я не жаловался, о нет, не подумайте. Моя фантазия (без скромности замечу, самая богатая во всем Вераделле) уже рисовала мне грандиозный взлет и насыщенную чудесами и почестями жизнь самого знаменитого волшебника Королевства. Особенно мне нравилась та гигантская статуя на главной площади столицы. И мой день рождения, о котором теперь знала каждая собака. И безбрежные толпы паломников, жаждущих прикоснуться к выпавшему из моей шерсти волоску как к самой священной реликвии…
Ну ладно, ладно. Пожалуй, толпы это и впрямь уже чересчур. Но статую и день рождения я все же добавил в свой план по захвату мира.
Словом, я предвкушал открывшееся передо мной будущее. Дверь на кухню была лишь первой дверью на моем пути к величию и славе. Она распахнулась, как должны были отныне распахиваться передо мной все двери, и пригласила меня в царство удовольствий.
Здесь было все, чего могла желать кошачья душа. А то, чего здесь не было, прятали в другой удивительной комнате – в подвале, куда мне тоже не разрешали ходить (а я все равно ходил, когда удавалось). Там хранились настоящие сокровища: свежайшие взбитые сливки, такие легкие, что казалось, ты ешь кусочек облака. Целый моток пухленьких сосисок – как здорово было бы завернуться в них, словно в одеяло! Разные виды дичи, да такой румяной и ароматной, что в приготовленном виде она была несравнимо интереснее, чем в живом. Казалось, в одном подвале было столько еды, сколько не соберешь во всем Королевстве. На кухне, конечно, еды было поменьше, но все равно у меня разбегались глаза, уши и усы.
Пока я не почувствовал. Тот самый. Единственный. Неповторимый. Ни с чем не сравнимый. Ни на что не похожий. Запах. В нем хотелось купаться и тонуть (хотя коты, конечно, не очень-то любят воду). Так могло пахнуть только лакомство богов – копченая перехлёстка 9 . Мисс Кешью не баловала меня такой снедью, это все было для них с мистером Мониглом: принцесса по какой-то дикой прихоти не ела ни рыбу, ни мясо. Но пока мисс Кешью не видела, я мог и сам баловать себя рыбкой.
9
Впрочем, я не слышал ничего о том, чем питаются боги. Но если они что-то и едят, то уж наверняка самое вкусное, что есть на свете. А это копченая перехлестка.
Моя голова сама повернулась в сторону, откуда шел запах, будто ее потянули за усы. У окна стояла банка, такая наполовину наполненная кусочками копченой рыбы и манящая. Остальная половина банки была пуста, и мне пришла интересная идея: заполнить ее чем-то… например, собой.
Скажете, невозможно забраться в четырехлитровую банку? Скажете, горлышко у банки хоть и широкое, но не настолько? Ха! На это я вам скажу вот что: я не только ухитрился забраться в банку, но потом еще и повернулся внутри так, чтобы высунуть голову наружу! Коты могут все. А если что-то коты не могут, на самом деле они просто не хотят это делать.
Я сплел только два заклинания. Первое оторвало крышку, будто поработал знаменитый цирковой силач Шварни Цинеггер 10 , а второе помогло мне слегка уменьшиться и удлинить шею, чтобы просунуть ее в банку и полакомиться запретным плодом. Думаю, выглядел я в этот момент довольно странно, и если бы вдруг мисс Кешью вздумалось зайти на кухню, ее точно хватил бы удар.
Проглотив первый кусочек, я подумал, что умер и попал на небеса. Вкус был просто фантастический! О да, эти люди королевской крови знали толк в еде. Я проглотил еще кусочек, и еще два, а потом еще, и еще… Так я все глубже опускался в банку, и в один прекрасный момент, когда стекло больно упиралось мне в плечи, а я так старался дотянуться до последних кусочков, я случайно перешел во второе кошачье состояние 11 и провалился в банку. Опомнился я только когда от перехлестки не осталось и чешуйки. Рыбы в банке больше не было, зато был я – наиглупейшая ситуация.
10
Один из тех редких людей в Королевстве, с которыми мечтают познакомиться все. Шварни Цинеггер рос обычным мальчуганом, правда очень хилым, как бледная поганка. Рос он рос, пока не встретился случайно с Йорлунгом Кипучим. Странствующий воин настолько поразил Шварни, что мальчик дал себе слово стать таким же большим и сильным. Через несколько лет усердных занятий с валунами и неподъемными железяками мальчик стал детиной из разряда тех, кого и врагу не пожелаешь задеть плечом вечером в таверне. С тех пор Шварни прославился как самый сильный человек на свете, качая мышцы уже не железом (это было для слабаков), а коровами, по одной на каждую руку.
11
У кота, как известно, есть несколько состояний. Первое, обычное, – довольно твердое, чтобы двигаться, но при этом достаточно жидкое, чтобы растекаться по полу или подушкам, когда спишь. Второе кошачье состояние – очень жидкое; используется при необходимости вместить себя в пространства, на первый взгляд не предназначенные для вмещения кота: банки, вазы, дамские сумочки и даже (мне рассказывали) мышиные норки. О третьем кошачьем состоянии ходит множество легенд, а философы, алхимики и маги проводят бессонные ночи в тщетных попытках определить его. Возможно, я вам как-нибудь о нем расскажу.
Я изловчился перевернуться с головы на лапы, высунул голову наружу и только собрался достать остальные части себя – как вдруг мои уши различили тихий звон, с которым кварки перемещались по струнам, и я почувствовал, как стенки банки сжали меня со всех сторон, так что даже не продохнуть, а горлышко впилось в шею, словно капкан. Мое последнее заклинание почему-то перестало действовать. Ладно, не беда, ведь все можно решить другим заклинанием, верно? Только вот я не мог пошевелить ничем, кроме усов, глаз и ушей, а уж о том, чтобы произнести нужные звуки, не было и речи: я мог только невразумительно мычать, как какой-нибудь монах на медитации.