– Бебе продала свою двоюродную сестру.

– Ага. За пятьдесят долларов.

– Что?

– Знаю, шокирует.

Едва ли это шокировало. Больше похоже на «какого чёрта?»

– Марк, милый, я не понимаю, чего ты ожидал. Они такой тип людей. Никакой преданности или ответственности за свою семью. Полнейшие эгоисты, – Кейнлис вздохнула. – Лучше так... она уедет раньше, чем ранит кого-то.

Хилари уже выглядела так, будто её ранили.

– Ты угрожала ей?

– Конечно, нет. Я только пообещала опубликовать информацию, которую собрала.

– Мама!

– Это не то же самое, так что не «мамкай» тут мне. Если бы Хилари ничего не сделала, то не сбежала. Она приставала к тебе? Просила не слушать меня и спасти её? – Кейнлис звучала холодно и спокойно, как будто знала, что Хилари так поступит.

– Хорошо бы, – ответил Марк. – Тогда я бы знал, что делать. Но она даже не смотрит на меня больше.

– Будет больно поначалу, но ты скоро справишься с этим. Если Катарина тебе не по вкусу, хорошо. Найди себе какую-нибудь молодую модель или актрису. Это станет тебе терапией.

– Как ты можешь так говорить? Как будто они не люди?

– Всё, что для меня имеет значение, это мои дети и их счастье, твоё счастье, – голос Кейнлис стал жёстче. – Остальные для меня не имеют значение.

Марк бросил трубку. Он не мог больше слушать это без болезненных ощущений внутри. Как она могла так думать? Как она могла говорить, будто ходить по головам других ради его счастья, это нормально?

Возможно, это его вина в том, что Кейнлис так думает. Марк пережил свою часть женщин, которых он бросал через три месяца, как будто это было ничто. Мужчина пробовал их одну за другой, будто это был десерт на кухне. Так почему его мать должна относиться к ним с уважением, когда он этого не проявлял?

Он наклонился и прижал голову к рулю, глотая горечь во рту. Это его вина, что Кейнлис относилась к женщинам, с которыми он встречался, не лучше, чем к мухам над фруктами, потому что они не были ей. Марк был такой задницей, что когда люди описывали его привычки, то звучали так, будто они читают общий сценарий. Элиза попала в точку, когда угрожала называть его Кеном. Он был такой же настоящий и искренний, как аксессуар Барби.

Последнее, что нужно Хилари – это мужчина, который облажался и не понимает истинных эмоций, даже если они попадут ему в голову. Что Марк мог бы дать ей? Немного веселья и смеха, а затем разбить сердце, потому что он не смог соответствовать ожиданиям о настоящем и более длительном будущем.

Отец Марка был прав. Возможно, было бы лучше, если он отпустит Хилари, как Салазар отпустил свою любовницу из маленького городка.

Марк кусал костяшки пальцев, глядя на обочину. Мужчина понятия не имел, куда идти и что делать. Он не хотел ехать домой, где всё ещё витает запах Хилари.

«Зед», – подумал он.

Он всегда ходил туда, когда заканчивал отношения.

«Поеду в «Зед»».

Клуб был открыт. Единственное время, когда он закрывается – День Благодарения и Рождество. Четвёртое июля довольно обычный день для хип-клуба, но он был полон людей, которым не было с кем провести этот праздник.

Как и ему.

Неприятно, когда с тобой разрывают отношения. Его бывшие себя чувствовали также, когда он всё заканчивал? Марк всегда дарил дорогие подарки перед расставанием, но, вероятно, они не могли утешить ту едкую боль, которая закралась у него в животе.

Марк заказал себе виски и выпил. Бармен знал его и открыл счёт. Марк даже не почувствовал и капли опьянения. Проклятье со стороны отца: все могут пить, как рыбы. Выпив пять стаканов, Марк наконец почувствовал лёгкость. Это чувство притупил боль от осколков, воткнувшихся в его сердце, но только немного. Вдруг мягкая ладонь легла на плечо Марка.

– Марк, это ты?

Он поднял голову и глупо усмехнулся.

– Привет, Жара. Что ты здесь делаешь? Я думал, ты на съёмках на Багамах.

– Мы закончили раньше. Так что я вернулась.

Жара без-фамилии была моделью из Индии. Высокая с длинными ногами и бронзовым оттенком кожи она стала главной музой этого месяца. В девушке было что-то приятное, а в чёрных глаза мелькал озорной огонёк, который так привлекал людей. Она осмотрелась в поисках пустого места, а когда не нашла, то села ему на бедро и рассмеялась.

– Просто представила, что мой отец увидел эту картину.

Марк усмехнулся. Отец Жары был ужасно консервативный мужчина в Индии, который не одобрял карьеру дочери. Вероятно, поэтому ей пришлось отказаться от фамилии.

– Ты плохая девочка.

– Я знаю. Думаю, заслуживаю порки.

Такие слова из уст других женщин сошли бы за намёк, но Жара была лесбиянкой. Ещё один факт, который бы остановил сердце у её отца, если бы это раскрылось.

– Так почему ты пьёшь один? Где твоя новая девушка?