– Боже мой.

Марк услышал, как мать шагает по гостиной его дома.

– Это ты всё выпил?

– Думаю, да.

Последние два или три дня Йен помогал ему с виски, но Марк не думал, что брат хотел, чтобы его выдали. Многое сейчас было в тумане.

Он почувствовал тёплую и мягкую руку на лице, а затем в нос ударил фирменный запах его матери – парфюм «Шанель №5».

– Тебе нужно в больницу? – нежно спросила Кейнлис.

– Нет. Я буду в порядке.

– Тот, кто в порядке, не прячет лицо в подушку или не пахнет так, как ты, – Кейнлис вздохнула и помогла ему подняться. – Давай. Садись.

Было ощущение, что голова Марка раскололась надвое, но самое худшее, что это же чувство преследовало его внутри. Мужчина хотел бы, чтобы его вырвало, но проблема не в этом. Проблема в том, что Хилари опустошила его. Просто разрезала и выпотрошила, посчитав недостойным.

– Что не так? – спросила женщина, прижимая его голову к себе между плечом и грудью. – Поговори со мной. Я здесь.

– Это из-за Хилари, – Марк почувствовал, как напряглась его мать. – Люди ненавидят её за то, что она со мной.

Мужчина покосился на Кейнлис. Она была прекрасна как всегда, но выглядела уставшей, несмотря на гладкую кожу и идеальный макияж. Иногда ему хотелось вернуться в те времена, когда он был просто ребёнком, не знавшим о взрослых проблемах. Поэтому говорят, что невежество – это блаженство.

– Не думаю, что Хилари – это женщина, с которой ты захочешь быть надолго. Она не такая, как мы. Она рассказывала тебе о невесте своего парня?

– Нет.

– Это была нанятая актриса.

Голова Марка была полна мыслей. Кейнлис была похожа на учителя из мультфильма о Чарли Брауне, 11который он смотрел. Наконец, мужчина понял, о чём говорит его мать, и нахмурился.

– Что? Кто нанял её?

– Из того, что я узнала, это была двоюродная сестра Хилари.

Его челюсть отвисла.

– Но почему?

– Не знаю, но это неважно. Хилари использовала это, чтобы вызвать сострадание у тебя, и ты начал с ней встречаться, так что ей удалось спасти свою репутацию.

Марк потёр переносицу.

– Это неправда. Она интересовала меня некоторое время. Просто у меня не было хорошего оправдания, чтобы... понимаешь, приблизиться к ней. К тому же, она не знала, что я подойду, так что Хилари не могла разыграть эту сцену, чтобы привлечь моё внимание.

Кейнлис моргнула.

– Понимаю, – а затем женщина нахмурилась. – Но ты правда хочешь быть с ней? Она не похожа на нас, Марк.

Он сухо усмехнулся.

– А что насчёт меня? Я вообще не подарок.

– Не смей такое говорить, – Кейнлис резко ответила. – Ты стоишь тысячи таких, как она.

– Может быть. Но мне никогда не удалось быть заинтересованным в женщине так долго... всегда казалось, что я становлюсь нетерпеливым и двигаюсь дальше с кем-то другим. Как мы знаем, я унаследовал темперамент отца, – губы матери была плотно сжаты, но будучи близко Марк видел, что она дрожат. – Извини. Я не хотел обидеть тебя.

– Ты не обидел меня, – Кейнлис моргнула несколько раз очень быстро. – Просто для меня удивительно, что ты сравниваешь себя с отцом.

– А разве это не так? Он не может быть верен кому-то. Он не смог измениться ради тебя или для другой женщины...

– Имеешь в виду мать Блэйна.

Марк кивнул.

– Я думала, что он сумеет, – ответила Кейнлис. – Никогда не видела твоего отца таким по отношению в женщине. Я так боялась, что он выбросит меня, как мусор... и после родила ему пятерых детей! Так что я собралась, – женщина прикусила нижнюю губу. – Не обращай внимание. Неважно. Просто хочу, чтобы ты знал, что ты – не твой отец. Ты всегда был искренним и серьёзным мальчиком. Ты никогда не смотрел на женщина, как будто... играешь с ними ради удовольствия, а затем выбрасываешь их, когда они наскучили. Ты никогда не был так жесток. Я знаю тебя.

– Тогда почему я бросаю их через три месяца? Люди называют их Квартальные девочки. Ты знала это?

– Не знала, ну и что? Ты всё ещё молод. Ты ещё не нашёл ту самую женщину и расплачиваешься за прошлое своего отца. Думаешь, кто-нибудь бы называл девушек так, если бы не твой отец? Посмотри на людей, как Джейкоб Ллойд. Двоежёнец и ужасный бабник, но никто не может сказать ничего умного или ужасного о его женщинах, потому что его отец не похож на твоего.

Эта мысль ошеломила его, но Кейнлис была права. Джейкоб был самым большим ублюдком в истории. Но никто не обзывал его из-за этого. Он был родом из крепкой и единой семьи.

– Что такого особенного в Хилари? – спросила Кейнлис.

– Она просто заставляет меня желать становиться лучше. Каждый раз, когда я думаю о ней, то не могу перестать улыбаться. И я не могу перестать думать о ней.

– Ты любишь её?

Марк задумался, обдумывая тщательно этот вопрос, как он того заслуживал. Марк чувствовал к Хилари больше, чем то, что описал матери. Чувство удовлетворения и ощущения правильного пробирало мужчину до костей, когда Хилари была счастлива. Он страдал, когда Хилари было плохо. Такое чувство, что он был создан заботиться о ней. И неважно, как страшно, но есть только одно слово это описать: любовь.