– Так уж и не влюбилась? – не поверила мудрая Варька. – В рыцаря и заступника, знающего про Альтар?

Ника замялась, уткнувшись в чай, но подруге ответила честно:

– Поначалу, ты знаешь, да. Увлеклась. В кружок записалась. Череповченко такой… Весь горящий, что ли, сам горит и других зажигает. Проекты, конкурсы, походы на выставки. И в Альтар играет, представь себе. Под никнеймом «Ген_Череп». Только… Какой-то он все-таки мутный. Когда первый восторг сошел, он мне стал немножко противен.

– Немножко? А это как?

– Ох. Ну как тебе объяснить-то? У этих, мажорных, есть слово: тумач. От английского «слишком много». Вот у тебя есть торт, весь такой в розочках, вкусный. И ты его ешь, день, другой, на третий уже – да ну его на фиг! На четвертый идешь и берешь пакет чипсов. Потому что хочешь соленого.

– Ну не знаю, – вздохнула Варька, вечно страдавшая на диетах. – Я бы торт пока не доела, точно бы не успокоилась!

– Нет, с тобой-то как раз все понятно! – Ника в сердцах махнула рукой. – Только я сладкое не уважаю. Мне бы с перчиком да поострее.

– Знаешь, не удивлюсь, если ты подружилась с Вовкой-Архаровцем! Тебя ж тянет на разных чудиков с хулиганскими отклонениями!

– Ну тебя, в самом деле, – Ника пошла мыть чашки. – На фоне моего Алика все были ненастоящими. Мы же с ним и дрались, и ссорились, и мирились, жизнь кипела и плавилась! А там… Короче, болото. Возвращаясь к Череповченко, он был беспонтово хорошим. Ну, вроде Белого Скальда, помнишь, из Пятой Долины? Красавчик такой в панталонах!

– А! Балерун белокурый? У нас таких много в студии, – хитро сощурилась Варька. – Тебя познакомить, нет? Только они все такие… томные и проникновенные, меня иногда аж воротит, так и хочется дать молотком посильнее.

– Вот! – смеясь, поддакнула Ника. – Вот, ты меня поняла! Именно молотком, чтоб уже отцепился, чтоб перестал провожать и маме на уши чушь не вешал! Он меня так достал, Варюх, до отвращения полного, я ж с Архиповым разобралась, и в классе вроде наладилось, а тут ГенАнтоныч прилип, как жвачка!

– А может, он извращенец? – предположила Варюха. – Увидел, как ты мутузишь Архаровца, и проникся жгучей любовью?

– Мысль такая была, – согласилась Ника. – Даже мама предупреждала. Ну, ты понимаешь, все это: будь осторожнее, доченька, держи дистанцию, не подпускай! Как маленькой!

– Он на тебя запал! И все время тебя преследовал! – продолжала гнуть линию Варька. – Он тебя целовать не пытался?

– Нет, обошлось. Фу, зачем ты сказала? Так иногда, на занятиях, заглядывал через плечо и за руку брал, направляя мышку. Показывал ляпы в коде и уходил помогать другим. Я вот думаю, может, я параноик? Только в классе считали, что у нас с ним роман.

– Ник, ты его отшила?

– Если честно, не знаю, Варюх. Уж больно липучий тип. Из-за него я решила совсем в Старогорске остаться. Да погоди, не визжи! Варь, слезь с меня, ну чего ты орешь? Ночь на дворе, отстань! Я хочу выждать нужный момент и заявить отцу, что собираюсь жить у него, опять ходить в старую школу, не знаю, готовить ему научусь, одежду стирать в машинке. Как думаешь, разрешит? Не могу я больше в столице, Варька!

Локация: НИИ НИиДР. Медицинский отсек. Смена игрового персонажа.

Они не смогли раскодировать явление кварцевого пальца в Долине. Никаких следов взлома не было, весь функционал работал без сбоев, народ продолжал кромсать на куски всевозможных тварей и боссов, лишь дурацкий палец банкира возвышался на скальном выступе, с претензией указуя в небо и притягивая горных львов.

В чате Алмазной Долины устроили перепалку и размышляли об умственном состоянии разработчиков, воздвигших сей монумент. Ладно бы, средний, – ржали по чатам, – послали бы, так сказать, а с указателя прок невелик. Но кому-то «шняга» понравилась, кто-то даже попробовал «добыть» Палец, заложив заклинание Краша в самое основание, но обломался и был освистан, и ближе к рассвету Кварцевый Палец создал десяток легенд, полетевших в свободный полет по сети. Большинство игроков сходилось на том, что либо разрабы совсем одурели, либо в Альтаре случился глюк, но находились романтики, предлагавшие строить вышку, чтоб посмотреть, вдруг там дверь в Верхний Мир, в точке Неба, указанной Пальцем.

Калмыков пролистывал чаты и желчно бранил игроков. В ответку.

Банкир вел себя беспокойно, вскрикивал и бормотал, про крыс и про паутину, в которую был завернут, как в саван, только саван все время менял цвета. Зеленый, красный и синий, – повторял Аркадий Ветлицкий. – Зеленый, красный и синий! В геральдике это значит…

Он ни разу не рассказал, что это значит в геральдике, но Калмыков и Федосеев и без него понимали, что паутина в цветах RGB.

– Паутина и крысы! – сказал Федосеев.

И Калмыков согласно кивнул.

Отвратительное сочетание. Обыденное до тошноты.

Рабочая ситуация.

Он ехал домой в такси с ощущением поражения, очередного за этот год, и потому зудел под нос, как мутировавший комар-переросток, изливаясь бессильной желчью. Он не знал, откуда в нем накопилась эта назойливая неприязнь, практически ненависть к людям, даже близким и дорогим, отвлекавшим его от работы, возможно, из-за того, что сама работа не клеилась, и паутина рвалась, убивая Слепок.