Алиса пыталась нам помочь, но быстро сдулась. Она думала о предстоящем спектакле, ремонт интересовал её меньше всего, к тому же от запаха мокрых обоев непрестанно чихала и шмыгала носом.

Люська сама поняла, что капитально попала с ремонтом комнаты, но держала лицо, бодрилась, говорила, самое трудное позади, впереди делов на пару-тройку дней.

Федора звонила каждый день. Иногда по несколько раз. Главным образом делилась новостями. Сегодня, мы грунтовали стены перед оклейкой обоями, Люська сообщила:

– С Федькой разговаривала. Опять Петрушка на пол упал. Она в панике, чуть не плачет.

– Пусть не вешает его, не будет падать.

– Я ей говорю, ты же экстрасенс, неужели разобраться в ситуации не можешь.

– А она? – засмеялся Димон.

– Бормочет что-то. Ой, с Федькой не соскучишься. – Дим, куда ты так густо грунтовкой мажешь.

– Мажу, как надо. Чего его Федора сказала?

– Она с бабой Машей познакомилась.

– О-о! – протянул я. – Капец!

– Я ей о том же сказала. Кто знакомится с бабой Машей, тому не позавидуешь. Взяла Федьку в оборот. Уже и в поликлинику мотались на машине, в магазин, сегодня на кладбище поехали.

– Вляпалась Федька.

Мы заканчивали с грунтовкой, когда в комнату вошла Алиса. Выдержав паузу, она сказала:

– Я всё обдумала и пришла к выводу, что нам необходимо расстаться. Отношения зашли в тупик. Я ухожу!

Мы, мягко говоря, офонарели. Первым в себя пришёл Димон.

– Алис, не понял юмора.

– Я достоверно произнесла фразу, ребят?

– Чёрт! – выкрикнула Люська. – Предупреждать надо.

– Никак не удаётся подобрать нужную интонацию.

– Не заморачивайся, отыграешь ты свой спектакль. Ещё на бис вызовут.

– Я тебе поверил, – сказал я. – Говорила ты убедительно.

– А если скажу по-другому, – Алиса вышла, потопталась в коридоре и снова толкнула дверь: – Я всё обдумала и пришла к выводу, что нам необходимо расстаться. Отношения зашли в тупик. Я ухожу!

– Не вижу разницы, – Димон сел на подоконник. – То же самое сказала.

– Но с другой интонацией. Я сделала акцент на последней фразе.

– Да? Чё-то я не заметил.

– Или, может, сказать так, – Алиска выдохнула и проговорила скороговоркой: – Я всё обдумала и пришла к выводу…

– Подожди, Алис, – перебила Люська. – Не легче ли сказать «Вы меня достали, я сматываю удочки».

– Люсь!

– А что, коротко и ясно. Краткость – сестра таланта. Вам об этом в школе актёрского мастерства не говорили?

– И всё-таки я буду придерживаться текста.

– Как с вами сложно, с актрисами.

– Никакая я не актриса. Я бездарность, – у Алиски увлажнились глаза. – Не могу произнести простую фразу. Я откажусь от участия в спектакле.

– Приехали. Алиска, кончай депрессировать.

– Не идёт у меня роль.

– Соберись.

– Пробовала, не получается. Такое впечатление, я упустила важную деталь. Не могу поймать атмосферу.

– Хочешь дельный совет? – спросила Люська.

– От тебя дельный совет? – не сдержался я. – Не смеши.

– Алиска, тебе надо разозлиться. Выйти из себя. Как там ваш Станиславский писал, вроде актёру, чтобы хорошо сыграть, необходимо вызвать внутреннюю истерию.

– Ты путаешь.

– Нет! Накрути себя. Доведи до кондиции. Представь, что у Глеба появилась девушка, с которой он встречается втайне от тебя. Говорит ей о любви, пятое, десятое. А у тебя рога ветвятся на голове. Помнишь, как в детской песенке: «У оленя дом большой, он глядит в своё окно». А у тебя рога большие. Изменяет тебе Глеб! Поняла? Во-о-от такущие рога вымахали, – Люська развела руки в стороны. – Ну как, Алис, поймала нужную атмосферу?

Алиска, после всего услышанного, вытаращила глаза. Я был возмущён не меньше. Димон продолжал грунтовать стену.

– Разок пройдусь и харе, – спокойно сказал он.

– Глеб, чего ты на меня уставился?– глупо заулыбалась Люська.

– У оленя, может быть, дом и большой, – процедил я. – А у тебя мозгов совсем нет.

– Какие мы восприимчивые. Им помогаешь, так ещё и крайней сделали. Я умываю руки.

Алиса хлопнула дверью. Я вышел следом.

– Хм-м, – Люська подошла к Димону и закатила глаза. – Пусть понервничает, актёрам это полезно. Я читала. Кстати, тебе повезло, что я не актриса. А то мучила бы тебя всякой ерундистикой. Красиво ли я села, правильно ли встала? Ой, Димка, мне кажется, я фальшиво моргнула правым глазом.

Чуть погодя я вернулся в Люськину комнату.

– Успокоил?

– Вроде да. В следующий раз думай, прежде чем сказать.

– Отвяжись. Никогда не понимала актёрских переживаний. Создают сами себе проблемы на ровном месте. Какая разница, как произнесла фразу, в зале всё равно не придадут этому значения.

– Странно слышать такое от внучки народной артистки.

– Глеб, без обид, но ты знаешь моё мнение, актёрами не становятся, а рождаются. Таланту нельзя научиться.

– Потише говори, хочешь, чтобы Алиска услышала? Она и так на взводе.