– Не знаю. Я помню, что она увлекалась какими-то мантрами, но не интересовался. И не отговаривал. Книги были в её комнате, кажется.

– Не кажется, а увлекалась. С шести лет. Ей мама привезла, после командировки в Индии. И не мантры, а всего лишь «Четыре тысячи лет индуизма».

– Поверю на слово.

– Можете себе представить, каково это: маленькая девочка просто взахлёб читает про авидью и оковы чувственных наслаждений; что нирвана, мокша и мукти – это один и тот же этап конечного освобождения из цикла сансары. И ведь это было куда интереснее, чем знать «О чём молчит БигМак».

Дикон вспомнил, как достал из книжного шкафа и вручил в руки Лиззи ту самую книжку. Он тогда сказал, вроде даже в шутку, что «это будет поинтереснее рассуждений про чакры», а она и правда, мягко говоря, еле осилила всего десять или двенадцать первых страниц творения Лава про «университет гамбургеров».

– Думаете, девятилетнему ребёнку так просто понять, что такое ирония? – слова Дори звучали язвительно и болезненно царапнули уже по самолюбию, но он удержался от ответного сарказма.

– Простите.

– Ничего, Дори. Ты права. Я же и правда не думал, что она настолько увлечётся всем этим.

– Одно дело – увлекаться, другое – действительно верить. Знаете, просто вот ради любопытства – почитайте хотя бы про реинкарнацию. Возможно, кое-что из того, что произошло со мной, станет чуточку более понятно.

– Хорошо. Я поищу в «Гугле». Правда.

– Учтите: я вам верю.

После этой фразы Дикон практически почувствовал, как поисковый запрос «реинкарнация», чётко по буквам, заколачивается в его память. И что будет крайне недостаточно просто понять его значение. Наверное.

– Дори, это всё, конечно, очень познавательно и я крайне рад снова тебя видеть, но давай переключимся на какую-нибудь иную тему. А то как-то не хочется заканчивать этот замечательный вечер с распухшей от переизбытка мыслей головой.

– Конечно. С удовольствием.

Не сговариваясь, они развернулись и двинулись к исходной точке. Вдоль неугасающего лавинообразного потока общественного транспорта, мчащегося по кажущейся бесконечной взлётной полосе имени неизвестного, но наверняка знаменитого в прошлом, персонажа. Не переходя на крик или повышенные разговорные тона, будто бы не замечая той истошной гудяще-визжащей какофонии, раздающихся, кажется, откуда-то слева. Не обращая внимания на тускло сверкающую гирлянду из нескольких сотен окон в домах на соседней улице. Будто не слыша, как прямо над головой периодически шуршат ещё не до конца опавшие листья, которые на редкость аккуратно пытается дорвать слегка потеплевший ветер.

Просто шли, незаметно для себя стараясь выжать всё из оставшихся на сегодня минут. Просто шли и каждому не хотелось верить, что даже такая встреча тоже может быть последней.

… – Да, я вот только пришёл. Знаете, мне бы хоть поесть приличия ради, а то полдня как на голодном пайке… Но да, я почитаю. Как-то это всё… редко такое говорю, но в душу запало конкретно. Сара, я не могу. Я и правда всё время хочу её Лиззи назвать! Внешность, голос, вот даже одежда. Зараза! По-моему, я уже… А может и нет. Ладно. Приезжайте уже скорей. Вместе-то однозначно легче разбираться. Да, знаю, что вряд ли получится скоро… Да. И я вас. Очень. Спокойной ночи.

… – Сара! Да, я всё-таки добрался. Должен признать, занятное чтиво было. Не скажу, что вот прямо проникся, но, по крайней мере, показалось интереснее чем эти рассуждения правоверных на каждом шагу… Ну, вы помните, миссис Эвелин любила… Да. Особенно, знаете, любопытно звучит – «в каждой жизни развивается новая личность индивидуума в физическом мире, но одновременно определённая часть «Я» индивидуума остаётся неизменной, переходя из тела в тело в череде перевоплощений». Кстати, вот ту самую книгу так и не нашёл. Может, плохо искал, в самом деле… Пришлось довольствоваться Википедией. В принципе, согласен, это многое объясняет – по крайней мере, факт, почему эта девочка НАСТОЛЬКО похожа на Лиззи… Звучит как бред, всё ещё звучит как бред. Или не совсем. Я ещё до конца не понял. Надеюсь, ты поможешь мне. Ты… и она.

***

На этот раз он должен был это сделать. И он сделал – сам нашёл и набрал номер, сам дождался ответа, сам назначил встречу. Всё сам. Даже осмелился перехватить на себя разговорную инициативу. Как-никак прошло уже не два, а три дня – вполне достаточно времени, чтобы набраться смелости с избытком.

Наверное.

– А ведь о чём-то таком я подумал сразу, как ты про День Рождения сказала. Просто стандартизированное мышление отказывается признавать даже существование подобной теории. Немного сложно вот так сразу идти наперекор всему, к чему привыкал, пожалуй, всю сознательную жизнь.

– Конечно. Меня всегда удивляли те, кто готов не просто отстаивать перед кем-то свою точку зрения, но и старательно прививать её всем и каждому. Будто не существует иного мнения.

– В чужом глазу разглядеть соринку проще, чем бревно в собственном.

– Точно.

Маршрут следования остался неизменным – только вперёд, по тротуару, максимально расслабленным прогулочным шагом. За спиной мелькали фонари, шум прохожих глушили звуки моторов, утекающие куда-то в неизвестность. И солнце, неумолимо тонущее за горизонтом, купая верхушки небоскребов в своих последних лучах.