– Отлично! – лекарь высунул нос в оконце и довольно хмыкнул – Сейчас отужинаем и спать! Хороший сон – залог крепкого здоровья. Запомни это накрепко, дева!

– Не успел глазоньки продрать со сна, как опять мостится подушку мять! – обозлилась Елена, не желавшая терпеть поучения даже от целителя в шёлковой мантии. – Хорошее, однако, житьё у герцогского лекаря – то девиц невинных осматривает, то почивает сладко в своё удовольствие! А ты – ломайся на поле, от зари до зари за плошку каши пустой! Эх, несправедлива жизнь!

Между тем совсем стемнело, за окном мелькали отблески от факелов, звучали незнакомые голоса, а кушать хотелось всё больше и больше.

Лекарь никуда не спешил, но Елене почему-то начало казаться, что про них все позабыли и ночевать им несчастным, придётся в опостылевшей карете, голодными и холодными.

Нет, лекарь конечно же, мог и на постоялый двор пойти – небось, у придворного целителя самого герцога не только медь, но и серебро с золотишком в кошеле звякает, а как быть ей, Елене? У неё из всего имущества – портки обрезанные, да платье с чужого плеча!

И ни грошика за душой!

Обидно, да?

Но тут дверцы кареты распахнулись и давешний лакей в красивой униформе, предупредительно кашлянув, обозначил своё присутствие.

Первым выскочил лекарь. Ну, как, выскочил? Чинно и благородно и от того, особенно медленно, выпростал своё грузное тело из алого чрева кареты и аккуратно ступая, как полагается особе, приближенной к богатому и знатному вельможе, выкатился на волю.

– Хм! – подумалось Елене – Конечная остановка! Этот автобус дальше следует в парк!

Непонятные фразы вновь, то и дело всплывающие из глубин памяти, Елену ничуть не встревожили – гораздо больше её интересовал ужин, а с памятью она, уж как-нибудь разберётся.

Потом.

Постоялый двор, предлагающий свои услуги усталым путникам, назывался просто и незамысловато – «Дом у дороги», но выглядел солидно, построен был добротно и основательно.

– Так себе названьице. – презрительно скривилась Елена – Никакого полёта фантазии не наблюдаю. Изюминка на зубах не хрустит!

Мелкий пацанёнок, изрядно взбодрённый мелкой медной монеткой, небрежно брошенной ему лекарем и пойманной ещё в полёте, торопливо проводил «господ путешественников» к невзрачной дверке сбоку от главного входа, что вызвало лёгкое неудовольствие целителя.

А, то ж! Остальные-то людишки – те самые дворяне и прочие герцогские лизоблюды, шустро устремились в главную дверь, норовя держаться ближе к герцогу, а ему, бедолаге, приходится возиться с безродной девчонкой, чем-то очень сильно заинтересовавшей самого главного вельможу в округе.

Впрочем, огорчение лекаря длилось недолго – у входа их перехватил тот самый невзрачный господинчик с размытым лицом, очень похожий на шпика и поручил недовольную происходящим Елену, вниманию разбитной девахи, щеголявшей в платье синего цвета с весьма откровенным вырезом.

– Ого! – едва не хмыкнула Елена – У дамочки – то, целое состояние за пазухой притаилось! Столько добра простаивает невостребованным!

Но, ни невзрачный, ни господин целитель, в тот самый вырез и краем глаза не глянули, чем несказанно обидели приветливую служанку.

Она, продолжая улыбаться, обнажив ряд мелких, каких-то хищных, зубов, норовила потереться круглым боком то о лекаря, то о задумчивого барона, в надежде заработать себе и на ужин, и на что-то более материальное, чем простое человеческое «спасибо».

– Помыть, накормить и спать уложить. – строго приказал местный фсбешник и недобрым взглядом окинул пышную фигурку трактирной служанки – Проследить за тем, чтобы девушка ни с кем посторонним не разговаривала. И сама не болтай, а то язык мигом укоротим!

Служанка, тотчас растеряв свою фривольность, построжела лицом и как-то ловко повела плечами, от чего её декольте, уменьшившись в разы, начало походить на обычный вырез повседневного платья.

Елена сглотнула слюну, чувствуя, как у неё в желудке кишка кишке лупит по башке. Конечно же, ей и раньше доводилось голодать, но в доме вдовы, даже по праздникам не пахло так умопомрачительно вкусно, как из дверей и окон этого постоялого двора.

Получив вожделенную свободу, пусть и на один только вечер, тучный целитель посчитал свой долг Цербера исполненным и тут же растворился в сизых вечерних сумерках, а смазливая служанка, сделав лёгкий книксен, пригласила Елену идти следом за собой, сначала в тот самый боковой проход, а затем, по узкой лестнице для прислуги, на второй уровень.