– Верно, Падаван. К сожалению, это также правда, что мы с тобой сегодня оказались загнанными в угол, и у нас не было выхода. Мы выжили только потому, что вмешалась оппозиция. Некоторые джедаи становятся самодовольными—даже высокомерными-по поводу силы, которую дает нам Сила. Эта сила велика и глубока, но она не абсолютна. Никогда не забывай об этом.”

Оби-Ван смущенно кивнул. И все же ... я не вижу смысла пытаться распространять оружие, которое работает только против джедаев, но и не дает такого большого преимущества против джедаев. Не было бы особых шансов.

– Справедливое замечание”-согласился Куай-Гон.

Оби-Ван, теперь глубоко задумавшись, вернулся к умыванию. Вероятно, Куай-Гон должен был сделать то же самое; если его лицо было таким же грязным, как и руки, то он был совершенно грязным. И все же он не мог игнорировать волну эмоций, поднимающуюся внутри Рахары Уик. Он почувствовал ее боль, и ее гнев.

Хотя Пакс Марифер был более глубоко слеп к Силе, чем почти любой другой человек, с которым Куай-Гон сталкивался, он был способен сказать, когда что-то было не так с Рахарой. “Что же это такое?- сказал он неожиданно мягким голосом.
– Рахара?”

– Рабы, - решительно сказала она. Когда она подняла лицо с колен, в ее темных глазах стояли слезы.
– Они хотят еще больше. Для Черки недостаточно того, что они уже владеют миллионами и миллионами живых существ, и детьми, которые у них будут, и детьми, которые будут у этих детей. Черка все еще хочет большего. Иногда мне кажется, что они хотят владеть всеми в галактике.”

– Допустить рабство в качестве наказания за преступление-это ... в высшей степени унизительно. Куай-Гон покачал головой. “Это будет первая тема, которую мы обсудим с Раэлем Аверроссом.”

Это нисколько не успокоило Рахару. “Да. Унижение. Крайность. Но владеть людьми, которые родились в принудительном труде— - это нормально?”

Куай-Гон мягко ответил ей: “Конечно, нет. Республика отменила рабство.”

– Но Республика не заставляет Черку прекратить их использование, даже в пространстве Республики. Они не ведут агрессивную полицейскую торговлю людьми на своих границах. А почему бы и нет?”

Он сидел несколько долгих мгновений, обдумывая это, чтобы быть уверенным, что отвечает честно.
– Джедаи не заставляют Республику ничего делать. Мы служим Республике, а не наоборот. Но что касается того, почему Республика не действует...у меня нет хорошего ответа для тебя.”

Рахара грубо вытерла щеку тыльной стороной ладони. “Если Республика не может сделать что-то столь же достойное и простое, как нападение на рабство, то почему у нас вообще есть Республика?”

– У меня нет хорошего ответа, - повторил Куай-Гон.”

Порабощение было одним из зол, существовавших за пределами Республики-грязный факт жизни там, который Республика никогда не стремилась искоренить. Некоторые планеты никогда не работали при какой-либо другой системе труда. И разные виды по-разному интерпретировали рабство. Эта концепция означала нечто совершенно иное для людей, чем, скажем, для Т'Заки, инсектоидных существ, которые разделяли Разум улья. На языке тзаки слово "свобода “переводилось примерно как "бесцельность".”

Но для подавляющего большинства разумных существ рабство было глубоко болезненным, а его действие-чрезвычайно коррумпированным. Куай-Гон понимал, что власть Республики заканчивается на ее границах...но ее влияние не исчезло. Конечно, это влияние можно было бы применять гораздо чаще, чтобы помочь порабощенным людям. Почему же этого никогда не было?

"Эта гниль гноится в нас с самого начала", - подумал он. Неудивительно, что Черка злоупотребила им.

Было ли это что-то, что Куай-Гон мог изменить?

Рахара немного взяла себя в руки. “Итак, я права, что вы, ребята, собираетесь преследовать Черку?”

“С точки зрения прекращения их чрезмерного влияния на эту планету,-сказал Куай-Гон, - да.”

“Тогда я хочу войти.- Ее улыбка была такой же острой, как любой клинок.
– Потому что ничто в этом мире не доставит мне большего удовольствия, чем заставить Черку испуганно бежать.”

Куай-Гон ожидал, что Пакс будет протестовать по поводу его безопасности, или по поводу того, как трудно было бы принять корпорацию такого размера, или просто ради протеста. Вместо этого он улыбнулся Рахаре. “По-моему, это просто великолепное развлечение.”

Как только "Милосердие" высадил их на Пиджале, Оби-Ван И Куай-Гон поспешили через травянистую равнину, где их ждал личный корабль. Пакс и Рахара были неплохими пилотами, но Оби-Ван с нетерпением ждал возможности снова полетать, даже если это будет простой прыжок в атмосферу.

Хотя на самом деле полет вроде этого был не так уж и интересен, как поездка на варактиле—

“Хорошо”-сказал Куай-Гон, когда они вошли в корабль.
– Давай выбираться отсюда.”