Богатой армянской девице на выданье на вид было лет двадцать пять — двадцать шесть, стройную фигуру облегало дорогое платье. Косметикой она не пользовалась. Нитка жемчуга украшала тонкую шею. Я молча рассматривал ее, а она смотрела куда-то вдаль.

— Мне нужна помощь, — наконец-то прервала молчание Седа. — Мама не отстанет.

— Не хочешь замуж? — улыбнулся я и засунул руки в карманы брюк. — Зачем тогда пришла?

— Я беременна, — с неожиданной прямотой ответила она и с вызовом добавила. — Аборт не буду делать! Никогда! Это мой ребенок!

— Понимаю, — кивнул я, указывая на скамейку. — Присядем?

— Тебе же тоже все это не нужно, — Седа проигнорировала приглашение. — Я знаю твою репутацию.

— Неужели? — поднял я бровь. — И что обо мне болтают местные сплетницы?

— Неважно, — ушла она от ответа. — Давай притворимся, что мы понравились друг другу, чтобы родители перестали сватать меня всем подряд. — Пусть думают, что мы встречаемся. Я хочу спокойно родить ребенка.

— А где отец? — стараясь удержаться от смеха, спросил я, убедившись, что моя мать была святой простотой.

— Неважно, — повторила Седа. — Я любила его…и сейчас люблю. Он русский. Мы расстались.

— Вот значит как, — протянул я. — Кто-то затащил тебя в кровать, бросил беременной, а к нам вы пришли, посчитав, что бедняки — не гордые, переварят и спасибо скажут.

— Я не выйду за тебя замуж, — Седа все-таки присела на скамейку. — Я вообще не хочу замуж. Буду жить одна и заниматься ребенком. Мои проблемы тебя не коснутся. Нужно время и покой. Мама никак не угомонится, она боится сплетен, постоянно повторяет, что я их опозорила… — Седа не выдержала, плечи ее предательски дрогнули, из глаз покатились слезы. — Пожалуйста, помоги мне! Прошу тебя!

Я молчал, потому что слова не помогли бы. Брошенная мудаком Седа поставила на своей жизни крест, а ее родители стараниями скрыть «позор» вколачивали последние гвозди, хороня надежды снова влюбиться. Их не интересовали переживания дочери, высунув язык, они пытались кем-то заткнуть «неприличную проблему».

— Конечно помогу, — улыбнулся я, придвинувшись поближе. — Все понимаю, я пока не готов обзаводиться семьей. Твой план мне подходит.

— Правда?! — она облегченно шмыгнула носом и доверчиво сжала у груди свои лапки.

— Все будет хорошо, — уверенно пообещал я. — Никто не подкопается. Все беру на себя.

Мы вернулись в дом, я крепко сжимал руку «невесты» в своей руке:

— Дочка у вас золотая, — с чувством сказал ее родителям. — Перевернула все в душе!

— Как я рада! — тут же вскочила Эльмира, мама торопливо привстала за ней. — Дети мои, дайте я вас расцелую!

— Пригласил ее в гости, — продолжал я. — На следующие выходные жду в Москве. Хочу показать, как живу и работаю. Познакомимся поближе.

Седа дернулась и попыталась отодвинуться, но я не обращал внимания на ее трепыхания.

Отец «невесты» нахмурился, однако жена его уже закусила удила. Мысленно Эльмира ликовала. Я это видел по ее лицу.

— Конечно пусть едет, мы сами привезем дочку!

— Мама! — воскликнула Седа и бросила в мою сторону напряженный взгляд. — Не торопи!

— Я ее встречу на вокзале, экспрессы сейчас комфортные. Буду оберегать как зеницу ока, — я сжал руку девушки с такой силой, чтобы она поняла, не отвертится.

Остаток встречи я посвятил утолению голода, участвуя в диалогах на автопилоте. Седа сидела, набрав в рот воды. Ее хмурое лицо забавляло. Когда новоявленные родственники засобирались домой, она поймала меня в коридоре:

— Зачем нужна эта поездка? Что ты задумал?

— Тебе понравится, — пообещал я. — Расслабься. Сказал же, все будет хорошо.

— На ночь не останусь, — предупредила Седа. — Туда и обратно.

— Останешься, — улыбнулся я.

Седа бросила на меня сумрачный взгляд и больше ни о чем не спросила. Когда они сели в машину, мои родители вернулись в дом. Я глотнул свежего воздуха, прошелся по двору и остановился у вишневого дерева.

— Сынок, — обернулся на оклик. Белый пиджак Эльмиры, надетый поверх голубого платья, прибавлял ей возраст. Длинные волосы уложены в клубок. Мамаша была ухоженной и благоухающей. Лицо будущей тещи искажали странные эмоции. Она долго мяла руки и вздыхала, я не мешал ей собираться с мыслями.