— Радик джан, менк орпят ору кез спасуменк (арм* — мы ждем тебя в пятницу).

— Зачем? — заподозрил я неладное. — Опять начала?

— Эс итанекы шат лавна (*арм — семья очень хорошая), — умоляющим голосом сказала она.

— Не приеду, — отрезал я. — Пока, — и хотел положить трубку.

— Прошу тебя, — мама перешла на русский язык. — Мы уже пригласили гостей, не позорь нас.

— Сколько этот цирк будет продолжаться? — спросил я уставшим голосом. — Надоело.

— Я хочу поняньчить внуков, что в этом плохого? — мама всхлипнула.

— Не получится ничего. Семья и я — вещи несовместимые, вечером перезвоню, — я оборвал разговор. — Завтра выходи на работу, — обратился к Тане. — У нас завал.

— Спасибо! — глаза ее восторженно засияли. — Не подведу вас!

— Верю, — улыбнулся я и начал искать дребезжащий в кармане телефон.

— Ты ссоришься меня с мужем! Зачем послал цветы!? Чего добиваешься!? — Юля кипела от гнева.

— Люблю тебя, — с чувством сказал я. — Хочешь конфетки? Завтра придешь? Твоя задница до сих пор у меня перед глазами, а родинка на ней…

Домой идти сил не нашел. Уснул в кабинете на раздолбанной тахте.

Утром приехал генеральный директор. Он с кем-то ругался по телефону, потом сел напротив меня:

— Юля увольняется, беда прям. Как только ты появился, люди пачками стали увольняться.

— Неужели? — я расстегнул рубашку. — Наумова давно ищет работу, ей просто повод нужен был.

— Не может быть, — нахмурился Борис. — С чего ты взял?

Я развернул свой ноутбук и показал резюме Натальи на сайте по поиску работы.

— Тесно у вас, срочно нужен офис и проработка перспектив для тех, кто важен компании. Тогда не будут увольняться.

— Я нашел помещение, идет ремонт, — буркнул Борис и снова уставился в монитор. — Ты это самое… следи за сотрудниками. И ей тоже поищи замену.

— Могу уговорить остаться, — лениво предложил я.

— Предатели мне не нужны, — он встал и не попрощавшись вышел.

— Прощай, любовь номер два, — я удалил резюме, которое сам же залил в сеть.

После работы поплелся на Киевский вокзал и тут же уснул в электричке, чуть не проспав свою остановку.

— Я на один день, — предупредил отца, который крепко пожал мне руку. — Завтра уезжаю.

— Мама так рада, что ты надумал приехать, — усмехнулся он.

— И как зовут армянское чудо, которое по указке родителей придет к нам в гости? — с иронией спросил я.

Электричка три часа тащилась до родного города. В ста километрах от столицы начиналась настоящая Россия — провинциальная, сонная, похожая названиями главных улиц и напряженным выражением лиц прохожих. Эта хмурая сосредоточенность в глазах людей казалась непонятной, невыносимой тайной, которую сотни лет отгадывают и никак не отгадают.

Всю дорогу я спал. Мозг отключился автоматически, ведь я сутками работал без отдыха и спокойного сна. Сны мне всегда снились бурные и с участием женщин. Поэтому все 180 минут в полудреме я кого-то раздевал, но так и не раздел. Не успел. Я всегда застревал в эротическом процессе и не мог понять, почему.

Дома царило радостное возбуждение, ноздри защекотали запахи кавказской кухни. Не успел войти, мама бросилась целовать и обнимать, ее глаза победно заблестели. Она так хотела окольцевать меня, что не скрывала бешеной радости.

— Девочка хорошая, — возбужденно зашептала мне на ухо. — Родители достойные и уважаемые. Ты помнишь Седу?

— Нет, — равнодушно ответил я, снимая обувь. — Завтра уеду. Я на один день.

— Мы так соскучились, — расстроилась мама. — Ты как будто постоянно пытаешься убежать от нас.

— Дел много, — сказал я, проходя на кухню. Стол украшала ваза с огромным букетом красных роз.

— Цветы для невестки, — мама поймала мой взгляд и пожала плечами. — Отец купил, мы знали, что ты приедешь с пустыми руками.

— Я не готов к семейным отношениям, — схватив яблоко, звонко захрустел им. — Куплю жилье, сделаю карьеру, потом подумаю.

— Радик… — осторожно обронила мама.

— Меня зовут Андрей, — я плюхнулся на диван и зевнул. — Забудь это тупое имя.

— Русские бабы тебя испортили! — в сердцах заметила она и начала вытаскивать цветы из воды.

— Какое счастье, что они спасали меня от армянского изнасилования, — пошутил я, откидываясь на спинку дивана и закрывая глаза. — Устал как пес, спать хочу.