Я быстро выхожу из лифта в приемную «Джексон-Гамильтон Авиэйшн» и быстро направляюсь к своему рабочему месту, в противоположном направлении от Холта Гамильтона.

— Приятной работы, Филлипс, — произносит он позади меня.

Я улыбаюсь и спешу к столу, мысленно давая себе «пять».

— Что за глупая улыбка? — спрашивает Зэй.

Исайя, или Зэй, как мне было сказано обращаться к нему, — наш личный координатор по продажам. Он параллельно работает с нашими клиентами, чтобы определить, какой тип самолета им нужен. Как только они достигают соглашения о внешнем строении, он отправляет их ко мне, где я работаю с клиентом, чтобы спроектировать и создать самолет их мечты. Что-то вроде «Тюнингуем Ваш самолет», только это не реалити-шоу, а моя работа.

Я дизайнер интерьеров. Я работаю с клиентами над «забавной частью» … хотя, честно говоря, это трудная работа. Наши клиенты — премьер-министры, элита знаменитостей, топ пятьсот компаний по версии журнала «Форчун» и исполнительные директора. Даже члены королевской семьи. Я работаю с людьми по всему миру. Они хотят лучшего за наименьшее количество денег, и моя работа заключается в том, чтобы сделать их счастливыми, принося серьезную прибыль «Джексон-Гамильтон Авиэйшн». Сделка не завершится, пока я не представлю все окончательные детали Зэю, и когда будет произведена оплата, начнутся работы по созданию самолетов.

Я пожимаю плечами и подключаю свой ноутбук к док-станции, включая его. Зэй присаживается на мой стол, толкая меня в плечо.

— Поговори со мной, Филлипс. Это выражение на твоем лице. Откуда оно? — Он демонстрирует свою лучшую улыбку. Его идеально прямые белые зубы выделяются на фоне темно-оливковой кожи.

— Ниоткуда. — Я пытаюсь скрыть улыбку, но терплю неудачу. — Я просто в хорошем настроении. Сегодня пятница. Мы получили оплату на самолеты в Самору и Дубай.

Он чмокает губами, прежде чем начать говорить:

— Ну что ж, хорошо. Тогда ты присоединишься к нам на импровизированный счастливый час вечером после работы.

Я поворачиваюсь в кресле и ухмыляюсь ему.

— Не думаю, что готова к еще одному счастливому часу с этой компанией. — Я обвожу рукой маленькое рабочее пространство, где находятся все наши рабочие места.

На самом деле, я работаю с самыми замечательными людьми в мире из всех, кого я только встречала. Мы — эклектичная компания, а Зэй привносит остроты. Он наполовину мексиканец, наполовину европеец — просто олицетворение термина «латинский любовник». Еще есть Эмери, ей немного за тридцать, и она классическая хиппи с ароматическими маслами, заполняющими ее стол, чашей, наполненной травяным отваром, и скверным ртом в придачу. Она честная и искренняя, и она центр нашей маленькой компании. Конечно, есть типичный парень-гей, и это Роуэн. Он саркастичный и остроумный, и если бы он не был геем и был бы на двадцать лет старше меня, я бы нашла способ влюбить его в себя. Он добрый и воспитанный, плюс находчивый и с чувством юмора Джимми Фэллона. (Примеч.: Джимми Фэллон — американский комик, музыкант, телеведущий). Завершает нашу маленькую компанию злючка по имени Кинсли. Ей двадцать пять, она всего на два года старше меня и ближе всего мне по возрасту. Все, что она говорит или делает, — неуместно до неприличия, но именно за это мы ее любим. Наша компания веселая, дерзкая и определенно худший кошмар кадрового отдела.

— С этой компанией. Ты так говоришь, будто мы кучка людей, больных проказой. — Он смеется и откланяется назад на моем столе, закинув ногу на ногу.

— Доброе утро, солнышко. — Роуэн отправляет мне воздушный поцелуй и ставит горячий стаканчик кофе из местной кофейни на мой стол. Он ранняя пташка, и если меня нет здесь ровно в восемь утра, он идет за кофе для меня в магазинчик вниз по улице. Не дай Бог, если он подождет меня пять минут. Он человек привычки, и я все больше люблю его за это.

— Обезжиренный карамельный мокко, — говорит он, кивая в сторону стаканчика, который только что поставил передо мной. — О чем говорили? — Он переводит взгляд с меня на Зэя. — Похоже, я что-то прервал.

— Зэй говорит, у нас сегодня вечером счастливый час...

Роуэн возбужденно хлопает в ладони.

— Определенно, черт возьми. Мне нужно около шести крепких напитков и…

— Не только такая крепкая штука тебе нужна, — пихает его Зэй.

Роуэн выглядит несчастным.

— Если бы ты только знал, малыш… если бы только знал. — Он недавно порвал с партнером, с которым был с шестнадцати лет, и теперь хочет найти нового. Он качает головой и усаживается в единственное кресло в моем кубикле. (Примеч.: Небольшое помещение, кабина, отсек, кабинка для индивидуальной работы).

— Что вы тут, шлюшки, делаете? — спрашивает Кинсли, когда проходит мимо, бросая свою дамскую сумочку и сумку от ноутбука на пол возле своего рабочего места. Она сидит прямо напротив меня и всегда меня развлекает. Она сбрасывает с ног свои шлепки и надевает пару туфель с десятисантиметровыми каблуками, которые выглядят так, будто подошли бы проститутке с Цицерон-авеню. Она шагает по проходу и прислоняется к открытой части моего кубикла. — Ты принес мне кофе? — спрашивает она Роуэна, хлопая глазками и надувая губы.

— Я когда-то приносил тебе кофе? — округляет он глаза.

— Козел, — бормочет она себе под нос и закатывает глаза. Все это в шутку. Роуэн и Кинсли могут издеваться друг над другом весь день, но это всегда ради веселья и эпатажа.

— Не потрахалась прошлой ночью, милые щечки? — смеется Роуэн.

— Неа. Это план на сегодня, — ухмыляется она. — Притащу кого-нибудь домой, а если выбор будет не велик, то кого-то из вас двоих. — Она смотрит то на Зэя, то на Роуэна. Роуэн — гей, поэтому ее целью остается только Зэй, которому она посылает кокетливую улыбку.