— И на этом я ухожу. — Зэй поднимается с моего стола и уходит, бормоча себе под нос что-то о переходе всех границ. Мы все смеемся, а Кинсли садится на место, которое только что освободил Зэй.

— Итак, сегодня, — говорит она, выхватывая стаканчик из моих рук и делая глоток. — Ты в деле, правда, Сейдж?

Я закатываю глаза и улыбаюсь.

— Разве у меня есть выбор? — Они никогда не позволяют мне сказать «нет».

— Неа, — хихикает она и щелкает меня по носу, возвращая назад мой кофе.

— У меня, по крайней мере, есть время сходить домой и переодеться? — Я изображаю недовольство.

— Нет. Мы выдвигаемся в четыре. Это недалеко, дальше по улице. Там всегда полно хорошеньких «костюмов». «Костюмы» и дешевая выпивка, подружка. Эта юбка на тебе — именно то, что нужно. Ты выглядишь горячо, Сейдж. — Она слегка мне подмигивает.

Под «костюмами» она имеет в виду бизнесменов в костюмах.

— Я не ищу мужчину или дешевые напитки, Кинс. Я приду, выпью немного, и все.

— Много, — поправляет она меня. — Мы остаемся на напитки. Много напитков.

Я закатываю глаза и включаю компьютер.

— Я присмотрю за тобой, детка. — Роуэн похлопывает меня по голове. — А пока, мне нужно поработать. — Он начинает идти, но потом быстро оборачивается. — О, кстати, отличная работа по самолетам в Самору и Дубай. Сегодня за выпивкой ты расскажешь нам, как тебе удалось заставить этих ублюдков согласиться, потому что я был убежден, что мы потеряем эти сделки.

Я киваю Роуэну и прикусываю губу, борясь с широкой улыбкой, стремящейся расплыться на моем лице. Я всегда гордилась собой за хорошо проделанную работу, но закрытие этих двух сделок надежно укрепило тот факт, что я серьезно настроена насчет моей работы в «Джексон-Гамильтон».

Сейдж

Зэй открывает огромную деревянную дверь в бар «51», и мы заходим в темное помещение. Это место под завязку набито людьми. Я едва могу слышать собственные мысли за хохотом и громкими разговорами, которые наполняют воздух.

— Черт возьми, — бормочу я, когда Зэй хватает меня за запястье, и мы пробираемся сквозь море человеческих тел. Высокие столики паба заняты людьми, которые болтают и смеются, наслаждаясь часом скидок пятничным вечером.

— Нам туда, — сообщает Зэй. Я смотрю туда, куда он указывает, и вижу Кинсли, машущую нам в попытке привлечь наше внимание.

— Наконец-то вы, засранцы, явились, — ворчит она и убирает свою сумочку со стула, который заняла для меня.

Я забираюсь на высокий стул и оглядываю заполненный бар. Наклонившись, я кричу через стол:

— Это безумное место.

— Я знаю, — отвечает Кинсли, перебрасывая свои длинные блондинистые волосы через плечо. — Они открылись около полугода назад. Это именно «то» место для пятничных вечеров. Напитки до самого закрытия. — Она поднимает бокал для мартини, наполненный розовой жидкостью, и делает глоток.

— Что ты пьешь? — спрашиваю я. Чем бы это ни было, оно выглядит изумительно с плавающей сверху малиной и закрученной цедрой лимона, закрепленной на краю бокала.

— «Секс на пляже». Он хорош. Хочешь попробовать? — Она подносит бокал к моему лицу, и я делаю глоточек.

— Он и вправду приятный … и крепкий. — Я облизываю губы и слегка качаю головой.

— Что ты будешь, Сейдж? — спрашивает Роуэн. — Этот раунд за мной.

— Ну, мне, пожалуй, водку с клюквой и большой бокал воды со льдом.

— Слабачка, — бормочет Кинсли, а затем начинает смеяться. — Просто шучу. Расслабься, ребенок.

Она называет меня ребенком, будто я на десять лет младше нее, и я не могу не рассмеяться над ней.

— Я буду то же. — Она поднимает свой бокал, и Роуэн кивает.

— Раз наша официантка не проходила мимо, пойду и возьму напитки прямо из бара, — говорит он, а потом исчезает в тусклом освещении.

Я живу в Чикаго уже шесть недель, и я кто-то вроде домоседки. Только лишь на несколько часов по выходным выбиралась поблуждать по улицам, осматривая город, за исключением периодических «счастливых часов» с моими коллегами.

Город кажется огромнее, чем я запомнила, но я рассматривала его всего лишь несколько раз вместе со своей мамой, прежде чем мы переехали в Северную Дакоту. Миллениум-парк и Нэви-Пиер, хоть и переполненные туристами, были моими самыми любимыми достопримечательностями в детстве и остаются ими и по сей день. Но я еще до конца не прочувствовала все, что может предложить ночная жизнь Чикаго.

Эвелин, моя соседка, — медсестра и работает в ночную смену в медицинском центре Университета Раш. Она является еще одним знакомым мне человеком в Чикаго, и с ней мои вечера ограничиваются марафоном просмотров «Братьев по недвижимости» и «Охотников за домами» вместо того, чтобы наряжаться в распутные платья и тащиться в каждый клуб.