— Каких законов? — спросила я, возвращаясь в “свое” тело.

— Законов вида. Ты же принадлежишь к хомо сапиенс. У этого вида есть определенные законы в строении тела, я имею в виду, что при наличии тех или иных параметров можно просчитать параметры и всех остальных. В общем и целом, имея, допустим, две твои ноги, можно приблизительно высчитать рост, вес и так далее. Общие формы…

— Ноги… — пробормотала я задумчиво. — Формы…

— Конечно, — Энди увлекся и не заметил моего тона. — Так можно восстановить все детали, если, конечно, они никак не отличаются от стандартных или достаточно близки к ним. Знаешь, почти так восстанавливали динозавров. По костям… В общем, методика очень близкая.

— Ага, я поняла. Напомни мне об этом, когда я выйду из этого твоего виртуального вертепа…

— Зачем?

— А я тебе… объясню все по поводу стандартных параметров, размеров, динозавров. Ты не просто извращенец, ты извращенец с особым цинизмом!

Энди только хмыкнул.

— Так ты попробуй полетать, это интересно.

Я попробовала… Наверное, хитрый программист, положивший всю свою жизнь на алтарь Его Величества Процессора, знал, за что ему все простится. Всего за несколько минут ощущения птицы в свободном полете Энди была обеспечена пожизненная индульгенция.

— Не забудь остановиться… Кали!

Я не слышала. Я не желала останавливаться. Мне было хорошо. Бесконечно хорошо. С другой стороны белых сфер не было ничего интересного. Такие же шары на зеленой плоскости. Только вдалеке было видно нечто продолговатое и огромное.

— Энди, что это там такое?

— А ты не догадываешься?

— Нет.

— Бильярдный стол.

— Как так?

— Ну, стол, понимаешь? Стол, на котором играют в бильярд.

— Не делай из меня дурочку! Я знаю, что такое бильярдный стол.

— Так чего спрашиваешь? Просто мне показалось, что это забавно. Тут, правда, только три шара, один куда-то укатился. А вот там, если присмотреться и лететь некоторое время, можно найти кий. В общем-то, пока все.

— Это ты бессонной ночью выдумал?

— Угу… Ну, сама понимаешь, всякие полянки, городские платформы и тому подобное — это уже готовые заготовки. А тут пришлось попотеть. Хорошо получилось?

— Хорошо… — Я задумалась. — А скажи, Энди… Вот так можно и трехмерную модель города сделать? И района?

— Можно. В правильном направлении думаешь, Темная. Я уже предложил кому надо. Но тестируешь ты первая. Шишки завтра придут.

— Я польщена… Тебе не нагорит?

— Если ты не расскажешь, то нет.

— Значит, все будет в порядке.

— А еще тут можно почту читать, — заявил Энди.

— Показывай!

У меня никогда не было семьи. Такой обычной, как положено. Моя семья — это наша база. Тут все были друг другу братья, сестры, матери, отцы, жены, мужья и любовники. Их было много, они были строги и ласковы, они были старыми и молодыми. И единственная вещь, которая разделяла нас всех, — это происхождение. Живорожденные и остальные… Странно прижилось слово “клоны”, очень неточное, не отражающее сути, но больно бьющее по самолюбию. Может быть, потому и прижилось, как антитеза слову “человек”, сладкой конфетке, недостижимой, но манящей.

Центральный корпус биохимической лаборатории НИИ Кибернетики и Робототехники. Киев

— Нелепо все, — глядя в потолок, вздыхает Монгол.

Он пускает в глянцевую белизну напыленного на железобетон сипрока струю сизого дыма и вздыхает.

— Почему нелепо? — спрашиваю я и тоже гляжу в потолок.

Чего он там увидел? Вот ведь нелепая манера разговаривать!

— Работа как работа.

Монгол презрительно хмыкает. Ну, еще бы! Кто он и кто я?! Монгол — восходящая звезда программирования киберсистем, а я так, хорошая лаборантка. Ну, очень хорошая, но все-таки лаборантка.

— Нелепо заниматься этой работой, — словно для идиотки разъясняет Монгол и затягивается.

Я слышу, как шипит табак в его сигарете. Именно табак, а не курительная смесь номер семнадцать. Монгол может себе это позволить, его шеф огреб грант на исследования по теме “Биологическая основа систем промежуточного синтеза в процессе инициирования второго уровня искусственного интеллекта”. А поскольку шеф Монгола, Леман Иосиф Карлович, в простонародье Лимон, по сути, просто паразитирует на работах Монгола и отлично это понимает, в деньгах юное дарование не нуждается и в средствах стеснения не испытывает. — Нелепо заниматься делом, которое, как ты совершенно адекватно выразилась, всего лишь “работа как работа”. Человек, если имеет хотя бы какие-то умственные способности, не может тратить их на простую жизнедеятельность. У него нет такого права. Это сравнимо с преступлением.

— Против чего? — я с удовольствием затянулась выцыганенной у своего начальника сигареткой.

— Против себя, прежде всего. Против человека. Против той пирамиды людей, вершина которой — человек, наделенный умом. Все самое лучшее, что было в его предках, сконцентрировано в нем, а все, что он делает, лишь жизнеподдержание. Преступление против общества, наконец, хотя это смешнее всего. За преступления против общества нельзя наказывать. Общество, по крайней мере, в той форме, в которой мы его сейчас видим, само по себе является преступлением.