— Я не моралист, но считаю, что у человека должны быть определенные принципы.

В анализе нет ошибки. Есть какой-то недостающий элемент пазла, который не дает полностью сложить картину… Нужно будет спросить Кропоткина…

— Принципы? Что стоят твои принципы? — Костров засветился рыжей аурой. В этот раз она гораздо ярче… — В нашем мире всё решает сила. Кто сильнее — тот и прав!

Если я ошибся, то умру от первого закона… Но если не рискну, то Костров так и будет портить жизнь Юле, Алине, да и многим другим… Он ни на йоту не изменится, пока не получит хорошенько по морде…

На одной чаше весов жизнь мага элитного уровня, на другой — туманная перспектива изменить мировоззрение ассасина. Я решил, что всегда буду делать выбор, исходя из пользы государству, но тут всё же дам волю личному…

Я просто себе не прощу, если поступить иначе.

— Преобразование крови. Дебаф.

Моя кровь впиталась в кожу Кострова. Аура вокруг него полностью пропала.

Преобразование крови, которое я лишь планировал попробовать, получилось сделать на ассасине… Это означает только одно — у меня и самого «жадная кровь». Кровь ассасина может преобразовать лишь другой ассасин… Исключений из этого правила нет.

Картина начала понемногу складываться. Когда погибли тетя Лена, Света и Дима — я стал сильнее. Тогда у меня получилось сделать усиление тела в несколько раз лучше, чем прежде… Да и количество меланиса резко выросло…

Не все детали ложатся идеально, но слишком многое указывает на то, что у меня «жадная кровь». Только каким образом это вообще возможно?…

Если все члены одной фамилии ассасинов погибают, то сила передаётся акцептору. Человеку, который имеет метку крови, и тщательно спрятан для дальнейшего восстановления силы ассасина.

В самом фантастическом варианте «жадная кровь» может передаться случайному человеку в любой части света. Так произойдет, если погибли все основные носители крови и акцептор. Но такое государства не допускают. Скорее, произошел ещё более маловероятный случай — сила передалась акцептору и какому-то случайному человеку.

Если это так, то появляется смысл в уничтожении Сарова десять лет назад… Вавилон получил «след» крови и решил полностью уничтожить город. Но им не повезло. Каким-то чудом я оказался на единственном вырвавшемся самолете… После смерти родителей «след» поменялся, и меня уже не смогли найти.

Это тоже вполне можно назвать чудом…

— Какого хрена?… — произнес Костров в полном недоумении. — Как ты смог преобразовать мою кровь?… Я не силен в защите от чужих преобразований, но ты просто не мог это сделать. Невозможно, чтобы у тебя была «жадная кровь»…

— Я об этом тоже только узнал, — вместе с ответом я зарядил Кострову по челюсти. — Раз ты откладываешь личинки, может, тебя раздавить как насекомое?!

Под дебафом Костров усилял тело очень слабо. Единственное, что его хоть как-то спасало — это более лучшее владение Ки. Я в этом искусстве пока только сенсор.

Габариты помещения сильно мешали манёвренности ассасина. Он уклонился от нескольких ударов, и я зажал его в угол. Затем ещё полминуты он двумя руками держал блок, защищая голову.

— Отвяжись! Я всё здесь сожгу, если не прекратишь!

Угроза была так себе. В нормальном состоянии Костров мог бы сжечь дотла всю Москву, но сейчас он был слишком слаб. Тем более я продолжал его колотить — все его силы уходили на усиление тела.

— «Котят надо топить ещё слепыми»?! Может, тогда кастрировать кота, чтобы не приходилось марать руки?!

— Ты чёртов псих!…

— Как же так? Ещё пять минут назад ты называл меня моралистом! — Костров держался из последних сил, и его магическая защита наконец спала. Я убрал усиление и стал бить его чисто своими силами. — Отрезать яйца будет недостаточно, надо будет сделать это через постоянное преобразование крови! Чтобы точно обратно не выросли!

На лице Кострова появился страх.

— Вернутся силы — тебе хана!

— Но яиц к этому времени у тебя уже не будет, — последние удары ассасин уже не блокировал. Я по полной расквасил ему лицо и взял его за рыжую шевелюру. — Хочешь сохранить себе яйца?

— Хочу… — сквозь зубы процедил Костров.

Я отпустил Кострова и зарегенерировал себе зубы.

— Тогда поклянись своей честью, что выполнишь следующие условия. Первое — извинишься перед Юлей Столяровой и Алиной Быстровой. Впредь не трогай их даже пальцем. Второе — извинись перед девушкой, которая от тебя родила…

— Извиниться перед этой сукой?! — перебил Костров. — Она просто тупая шлюха!…

— Мне без разницы, что ты о ней думаешь. Сегодня ты убил её ребенка. Представь хоть на минуту, насколько ей тяжело! Конечно, если не дороги яйца, можешь не извиняться.