Хорошо, хоть баф не слетел — в пылу битвы проблематично наложить его повторно.

— Уходи через окно! — крикнул я девушке, параллельно залечивая рану на животе. Физическое повреждение слабое, но мой меланис знатно оглушило. Без лечения я не смогу поставить должную магическую защиту. — Уходи! Сейчас здесь всё разнесут.

Валяется на полу, не реагируя… Рома пока держится — лучше вытащу девчонку, чтобы её случайно чем-нибудь не убило. Дом буквально трещал по швам.

Я открыл окно, и девушка вдруг поняла, что надо делать. Спотыкаясь, она залезла на подоконник и перевалилась наружу. В этот же момент бой из тесного коридора снова перешел в комнату. Магическую защиту я вернул, поэтому сразу стал помогать Роме.

В ближнем бою Костров сильно превосходил меня по силе и скорости, но Рома под бафом ещё что-то мог. За ассасином было мастерство и сила, а за Быстровым — возможность пропускать удары сквозь себя — пользовался этим парень просто виртуозно.

Его как будто в принципе нельзя было ранить. Когда удар наносил Рома, его тело материализовано, а когда Костров — тело словно «голограмма».

— Пространственные способности… — произнес ассасин после очередной промашки. — Довольно неприятная штука, если не умеешь создавать кальму.

Вокруг руки Кострова стал быстро появляться серый браслет. Теперь вся пространственная магия Ромы либо полностью заблокирована, либо же находится на грани противостояния кальм. Причём сомневаюсь, что кальма ассасина слабая…

— Теперь твои трюки не пройдут, — усмехнулся Костров. — Как понимаю, это ты забрал ребенка? Решил устроить мне ловушку? Как глупо…

Ассасин будто включил вторую скорость. Он ударил Рому в живот, точно также как меня в самом начале. Похоже, он решил оглушить Быстрову меланис… Чтобы защитить товарища, я ударил Кострова правой ногой по корпусу. Тот выставил блок и, взяв меня за ногу, кинул в книжный шкаф.

На голову свалился томик какой-то толстенной классики, и ещё куча других книг. Пожалуй, без усиления тела я бы сейчас сломал позвоночник… Человек без магии, в принципе, довольно хрупкое существо.

Однако дальше было то, отчего не встанет уже элитник…

Костров взял меня за воротник и три раза зарядил кулаком мне в лицо. На первый удар — магическая защита ещё была, на второй — полностью спала, а на третий — я остался без зубов почти по всю левую сторону.

Магией это восстанавливается, но мне об этом как-то не думалось. Мозг ушел в нокаут, хоть я ещё немного соображал. На третьем ударе Костров, видимо, сдерживался, иначе бы я сейчас был бы мёртв…

— Ну что, получилось «уткнуть гада в пол»? — Костров пнул меня в живот. Тоже похоже без усиления. Аура вокруг него уже не горела. — Ладно, с тобой разберусь потом. Вернемся к Ромке Быстрову. Ему, похоже, сестричка нажаловалась, и он решил поиграть в рыцаря!

Мне не было видно, что происходит, но я отчетливо слышал удары. Моего бафа на Роме уже не было, да и это вряд ли бы ему помогло.

— Решил, что я ослабну из-за пасынка?! Думал одолеть меня, пока я решаю вопрос с ребенком?! — ещё несколько ударов. Безответных. Драка перешла в чистое избиение. — Верни младенца, если хочешь, чтобы я прекратил. Думаю, ты и сам понимаешь, что ребенок этой суки не жилец. Скоро война, и для ассасинов не время заводить детей.

Я прикоснулся рукой к виску, чтобы вернуть себе ясность мысли. Затем начал лечение. Немного приподнявшись, я увидел Быстрова — на нем практически не было живого места.

— Убери кальму, — хрипя, сказал Рома. — Я верну ребенку.

— Только попробуй сейчас сбежать… Из-под земли достану. И такой идиотизм тебе уже не прощу.

Серый браслет на руке Кострова пропал. Рома чуть приподнялся и посмотрел в глаза ассасину.

— Не тяни… — раздражённо произнёс Костров.

Рома вытянул руку, и в ней появился спящий младенец. Совсем грудный малыш… Буквально пара недель из роддома…

Я почувствовал колебания Ки внутри Кострова. Ублюдок — ублюдком, но даже ему тяжело убить своего ребенка…

Ассасин рассмеялся.

— Котят надо топить ещё слепыми!

Пеленки с ребенком поднялись в воздух, и затем всё в мгновение сгорело… Огонь, подобный этому, я ещё никогда не видел. От младенца абсолютно ничего не осталось…

— Как приятно!… Ко мне наконец-то вернулась сила! Даже настроение поднялось, когда прихлопнул личинку!

Или этой мрази всё же не тяжело убить своего ребенка… Читать эмоции через Ки я ещё умею плохо — возможно, это было не колебание, а торжество или ярость.

— Ты назвал своего ребенка «личинкой»? — спросил я, встав на ноги. Себя я подлечил достаточно хорошо, но из-за выбитых зубов говорил не совсем чётко. — Даже если этому ребенку было суждено умереть, не надо так презрительно о нём говорить.

На лице Кострова были брызги моей крови. У меня помутнение разума, или я действительно могу это сделать?…

— О, моралист очнулся! — ассасин повернулся в мою сторону — Тебе мало выбитых зубов?

Раз за разом я задаю своей крови один и тот же вопрос, и раз за разом она отвечает несомненное ДА… Но это невозможно… Преобразовать чужую кровь и магию чрезвычайно сложно, а тут речь так и вовсе про ассасина…