— Я хочу попробовать…

Марк не сводил с неё глаз, не совсем понимая, что именно она хочет, пока она не начала медленно присаживаться перед ним. Он решительно замотал головой, подхватил её, придерживая за талию, и сильно прижал своим телом к двери:

— Прости, детка, не сегодня. Сегодня я не выдержу. Все, теперь моя очередь.

Атлас платья, холодя кожу, стал ползти вверх, оголяя бедра. Джейс распахнула глаза и попыталась оттолкнуть его:

— Так… Так нечестно! Это я… это мои…

— Все честно, Джейс! — левая рука Марка двигалась вверх по внутренней стороне её берда, обжигая кожу своими прикосновениями. — Это и моя игра тоже.

Она попыталась сжать ноги, но Марк только усмехнулся. Наклонил голову и коснулся губами её губ. Поймал её короткий стон и знал, что сейчас она перестанет дышать и замрет, потому что он коснулся её и нежно ласкал.

Джейс застонала, подалась к нему, выгибая спину, и притягивая к себе его голову. Её колени подкосились. И, если бы не Марк, она бы рухнула к его ногам, пища, как котенок. А губы Марка уже оставляя влажный след на её шее. Спускались вниз, проделывая дорожку поцелуев по ключице. А когда они сомкнулись на её груди, сквозь атлас прикусывая сосок, она не выдержала и так сладко и протяжно выдохнула его имя.

Но Марк только усмехнулся:

— Нет, детка! Еще не время!

Он ловко подхватил её под ягодицы, приподнимая и раскрывая, заставляя обвить руками его шею и сцепить ноги у него спиной. Она елозила под ним, скулила, умоляя его. Целовала и прикусывала мочку уха, сжимая в кулачки волосы на затылке, и шептала:

— Марк! Ну же! Я хочу… ну!

А он наслаждался этим моментом. Дразнил, играл с ней, мучил. Любовался её такой открытой страстью. Впитывал в себя ей вожделение. А потом, медленно заполняя её собой, смакуя каждый миллиметр внутри её тела, сказал на выдохе:

— И я скучал по тебе, Джейс. Ненавидел и… скучал. — Он размеренно двигался в ней, придерживая её, приподнимая и опуская на себя, и постепенно наращивая темп. — Но теперь ты моя. Ты снова моя. Только моя. Такая нежная. Такая сладкая. Такая желанная. Была и будешь. Только. Моей. Всегда. Милая. Родная. Моя. Девочка.

Это не было то томное и неспешное наслаждение друг другом, что было между ними еще вчера. Джейс казалось, что до этого они узнавали, вспоминали и открывали друг друга. То, что было сегодня, сейчас… Это был секс: безудержный, сильный, напористый и жизнеутверждающий. Сегодня Марк с каждым последующим толчком заявлял свои права на неё. Не просто возвращал, а давать понять, что она только его. Это было похоже на лавину, что несется на тебя с безудержной скоростью по склону горы, и ты знаешь, что спрятаться или укрыться от неё невозможно; что она все равно накроет тебя, с головой; что ты будешь погребен под этой толщей снега. Но луч яркого солнца сумеет пробить себе путь; растопит ледяную корку и коснется тебя. И ты будешь дышать, будешь жить, будешь любить эту жизнь. Это было так… необычно, непривычно, ново. Но ей это нравилось. Джейс выгибала спину, царапалась и кусалась, стонала и сбивчиво шептала какие-то обрывки фраз.

С последним его словом бабочки, что робко трепетали своими крылышками в самом низу её живота, вдруг огромной стаей, все вместе, взмыли вверх. Задержались в районе груди, вызывая такое непонятное покалывание, словно в их крыльях прятались сотни маленьких иголочек, а потом резко взлетели, разрывая грудь и вырывая из неё громкий и протяжный крик. И Джейс улетела с ними. Парила в невесомости, не в силах больше держаться за Марка. Её голова так безвольно упала на его плечо, а руки сами опустились вниз, повисая, словно плети, вдоль их тел.

Марк постарался заглушить этот крик своим поцелуем, сильнее вдавливая её своим телом в дверь ванной. Он двигался в ней, пока не почувствовал, как мышцы, внутри неё, сильно сжимают его, не выпуская и не отпуская, и сдался. Коснулся лбом её лба, переводя тяжелое дыхание, и думал, как бы не упасть самому, и не выронить свою драгоценную ношу. Он, на дрожащих ногах, развернулся, и пошел к кровати. Но у самого края не выдержал, рухнул, отпуская Джейс, но вытягивая руки перед собой, чтобы не навалиться на неё и не раздавить своим телом.

Он перекатился на спину, тяжело дыша, но привлек Джейс к себе. Она свернулась калачиком у него под рукой, пытаясь, как и он, восстановить способность дышать.

— Это будет чудо, если сейчас дверь не откроется, и к нам не заглянут встревоженные родители. Ну, или гномы. — Марк усмехнулся.

— Почему? — голос Джейс был тихий.

— Потому что то, как ты кричала… — он быстро повернулся, нависая над ней и заставляя Джейс открыть глаза и посмотреть на него. — Я не могу насытиться тобой! Мне мало вот этого времени. Я хочу любить тебя. Хочу слышать, как ты стонешь в голос. Как кричишь. И знать, что это я… Что только я могу заставить тебя забыть обо всем, кроме меня.

Джейс ничего не сказала. Не могла сказать. В уголках её глаз собрались хрусталики слез. Она вытянула руку и коснулась щеки Марка. А он тут же прижался к её ладони.

— Что, если я увезу тебя, в субботу? Сразу, после обеда? В наш дом. Найдем предлог и…

Джейс покачала головой:

— Я не могу. Так хочу, но не могу. У меня дежурство, в воскресенье.

— Черт! И ничего нельзя изменить?

Джейс прикусила губу и с сожалением покачала головой. Но и он вздохнул в ответ:

— Ладно, я все равно что-нибудь придумаю. А сейчас, — он вздохнул и привстал, — давай забираться под одеяло и спать.