— Вот, — он откупорил бутылку и протянул ей.

Она взяла его, глядя на него в смятении.

— Разве ты не запретил мне пить еще больше?

— Обычно я сказал бы, что запивать чувства — плохая идея, — он закончил слова хмыканьем, откупорил бутылку для себя. — Но эта ночь годится для выпивки с другом.

Она приподняла бровь.

— Мы теперь друзья?

— Я хотел бы так думать, — он склонился и звякнул их бутылками. — Узнаем к концу ночи. Я не связываюсь с теми, кто не может выдержать выпивку.

Эльва фыркнула.

— Может, ты и дворф, но ты точно ничего не выпивал несколько лет.

— Это не значит, что я не могу отправить тебя выпивкой под стол, фейри. Вы все нежные.

Она закатила глаза.

— Проверь меня, дворф.

Он не отказался.

9

Сердце Эльвы колотилось в груди, дышать было сложно. Ночь была холодной. Морозной. Она видела свое дыхание в воздухе, и все открытые части тела были как лед.

Он все еще сидел на краю кровати, как всегда. Не честно, что он оставался там. Она все еще не понимала, зачем он был в ее комнате, но тема все еще была недоступной, говорил он о медведе или себе.

Что за проклятие требовало от него оставаться с ней в одной комнате? Она не видела его лица. Только темный силуэт тела в тенях. Даже когда они выпивали вместе, она едва видела его движения. Так зачем заставлять его быть с ней? Чтобы быть близко, но недосягаемо?

Эльва смотрела на его силуэт. Он вряд ли ранил бы ее. Он снова и снова говорил, что не хотел касаться ее, если она того не хотела. Но все так говорили.

Она узнала, что даже надежные мужчины могли стать плохими, если что-то хотели. И было сложно планировать жизнь вокруг них. Он мог просто… решить, что не хочет больше быть хорошим.

— Почему ты смотришь на меня? — пробормотал он.

— Не смотрю.

— Я ощущаю твой взгляд. Хватит смотреть, спи, Эльва.

Она грубовато притерла к себе шкуры.

— Я не смотрю. И я не могу уснуть, так что не указывай мне.

Его вздох дал понять, что он не верил ее словам.

— Эльва.

— Что?

— Ты знаешь, что.

Он проник в ее голову сильнее, чем другие за долгое время. Даже Скатах с ее талантами и надежностью не заставила Эльву говорить об ее истории. Что в этом мужчине заставило ее открыться? Он не был безопасным. Он был проклят, а такое обычно делали с теми, у кого были плохие души.

Конечно, это могла быть лишь тревога. Она едва могла быть рядом с мужчинами, не теряя головы. Даже Бран, ее старый и дорогой друг, вызывал желание стошнить одним прикосновением.

Проклятый дворф не вызывал рвоту. Он просто утихомиривал мысли в ее голове.

Почти всегда. Но не этой ночью.

Она вздохнула и уткнулась носом в шерсть. Эльва была воительницей. Она построила новую жизнь на силе. Ей не нужен был тот, кто дает повод любить ее такой, какой она была. Она ради этого столько боролась. Чтобы полагаться на себя, а не на других.

Но… она хотела полагаться на кого-то еще. Она так устала быть одной все это время.

— Тут слишком холодно, чтобы ты был без покрывал, — заявила она.

— Я не полезу в кровать, а другой я не вижу. Я в порядке, Эльва. Переживал ночи куда холоднее этой.

Он снова смутил ее. Сколько мужчин отказалось бы от места в кровати? Она не знала ни одного. Этот дворф вел себя странно, но с ним она ощущала себя собой.

Ворчал, она подвинула шкуры на другой стороне кровати.

— Просто лезь под покрывала, ладно? Я устала, а ты трясешь матрац своей дрожью.

— Я не дрожу, — ответил он со смехом в словах.

— Доннаха.

— Эльва, — ответил он.

А потом пошевелился. Она затаила дыхание, он забрался в кровать под шкуры. Он попытается коснуться ее? Притянет в свои руки? Она не знала, выдержит ли это. Не сейчас, когда ее сердце грохотало, а ладони уже дрожали.

Она сжала шкуры как можно сильнее, повернула лицо к нему и ждала мига, когда он настоит, чтобы она платила телом за пребывание тут. Она была милой, он не устоит. Она ведь не будет против?

Он такого не сказал. Доннаха вздохнул и замер.

Она ждала пару ударов сердца, а потом спросила: