Задача психотерапии, с этой точки зрения, не в том, чтобы «успокоить», а в том, чтобы принять беспокойство и неопределенность, научиться жить с неизбежными дилеммами экзистенции и, по той же причине, речь абсолютно не о том, чтобы заставить человека «быть соответствующим» своей социальной среде, или добиться, чтобы он вписывался в некий социально-приемлемый образ, но помочь ему углубить понимание того, что означает его существование, не заданное, а непрерывно становящееся.

С этой точки зрения, тревога является отправной точкой для экзистенциальной психотерапии (или других психотерапевтических подходов), а потому тревога считается движущей силой благополучной жизни, тем, что инициирует развитие, не позволяет живущему человеку оставаться неподвижным и ведет к трансформации ситуации. Это парадокс тревоги: она не только не может быть излечена, но именно ее полное осознание – лучший импульс для эволюции. Вместо того, чтобы пытаться облегчить путь и заменить его более простым (что многие по-прежнему предпочитают делать ценой потери себя, превращаясь в тени того, что они есть на самом деле), лучше признать и принять трудности, таким образом, открыв свои истинные возможности. Необходимо принести жертву, если вы хотите чего-то добиться.

Кьеркегор объясняет дилеммы экзистенции в терминах полярностей, поскольку в основе каждой дилеммы или кризиса всегда можно найти их конфликт. По его мнению, человек застревает в ловушке напряжения между полюсами: «временное – вечное», «конечное – бесконечное», «сингулярное – универсальное», «ничто – всё», – там, где нужно выбирать между проживанием реальности день за днем и пребыванием в духовной реальности, что обеспечивается принятием тревоги как неотъемлемой части экзистенции, «Тревога – это головокружение свободы». Для Кьеркегора тревога имеет ключевое значение для психического здоровья и духовной жизни, поскольку свидетельствует о принятии всерьез человеческого парадокса.

В своей работе «Страх и трепет» (1975) он задействует фигуру Авраама – Кьеркегор имел обыкновение использовать библейские фигуры для анализа человеческой экзистенции; хотя эту книгу можно рассматривать и как послание Регине, его возлюбленной, чтобы попытаться объяснить причины их разрыва, – подчеркнуть напряжение, которому постоянно подвергается человеческое сердце, особенно когда индивид готов встретиться со своей экзистенцией – сознательно и серьезно.

Авраам, разрываясь между тем, что диктует его разум, и тем, чего требует его дух, – выбирает второе, даже когда это кажется ему иррациональным. Сколько раз мы оказывались в ситуации, когда «одна часть нас» жаждет одного, а «другая часть» требует ровно противоположного?.. Этот тип дилемм и парадоксов, по Кьеркегору, формирует основную субстанцию человеческой экзистенции. В этом поле у нас есть возможность действовать, повинуясь импульсу, по какой-то причине, или идти дальше, выбирая следовать своим эмоциями и тому, куда зовет дух.

Из вышесказанного следует, что для данного мыслителя действовать, повинуясь разуму – не обязательно самое «возвышенное», к чему может стремиться человек; Кьеркегор не верил, что формула Декарта: «Мыслю, следовательно существую», действительно является гарантом человеческого существования. Для Кьеркегора самой возвышенной нашей возможностью является духовность, опирающаяся на эмоции и субъективный опыт.

Парадокс – это непременное условие экзистенции.

Его можно видеть в том, что что-то в каждом человеке остается неизменным во времени, а что-то постоянно меняется. С одной стороны, «я такой же, как и 10 лет назад» (конечное становится бесконечным) с другой – «я совершенно новый человек в каждый следующий момент, я не тот, что был вчера» (бесконечное становится конечным). Это напоминает мне текст песни Андреса Каламаро: «… часть меня не изменилась, и в то же время я уже не старый Андрес».

«Внутренние конфликты между возвышенным и мирским существуют на всех уровнях жизни индивидуума. Задача должным образом соотноситься с ними – это диалектическая жизнь, выбирать избегание этой задачи – человеческая ошибка» (Mullen en van Deurzen, 2000).

«Таким образом, существующий поставлен в положение, в котором крайние противоположности всегда сходятся вместе» (van Deurzen, 2000). Последний пункт, рассматривающий экзистенцию как последовательность полярностей, которые оказываются неразделимыми, применяется не только в экзистенциальной психотерапии, но и в гештальт-терапии, и в юнгианской психотерапии.

Процесс, ведущий к Бытию, – это бесконечно-конечная-бесконечно-конечная диалектика, т. е. движение от одного к другому полюсу.

«В общем, несовершенство всего человеческого заключается в том, что мы можем достичь того, к чему стремимся, только через его противоположность» (Kierkegaard, 1999).

Проблема заключается не в тревоге или отчаянии, а, скорее, в их субъективных аспектах. Это означает, что важно не факт того, что человек взволнован или отчаялся, а то, как именно он тревожится.

Все зависит от того, каким образом отчаиваться. Если отчаянию удается пробить трещину в глубине души и привести к её затвердению, мы теряемся; это смерть, но смерть, когда никак не заканчиваешь умирать. Если же отчаяние вынуждает душу собрать свои последние ресурсы, «пробудиться на самом деле», то есть абсолютно – это пробуждает душу к осознанию ее вечной ценности. Следовательно, важно отчаиваться на самом деле: это признак существующего, достигшего кульминации экзистенциального пафоса (Jolivet, ob cit).