Евреи, собрав припасы, сгрудились настороженной кучкой возле своих ослов.

– Ешьте, не стесняйтесь, - милостиво предложил человек с головой, похожей на львиную.
– Вы нам не мешаете.
– С евреями он заговорил по-арамейски.

Те неприязненно промолчали.

– Они брезгуют. Разве ты не знаешь их обычаев?
– насмешливо спросил один из пришельцев. Он подошел и сел рядом с львиноголовым.

Этот, новый, сильно отличался от своих товарищей: по лицу и по одежде видно, что местный, иудей, только ноги босы. Улыбнулся, достал из сумки большую сушеную рыбину и неторопливо, со вкусом, принялся ее разделывать.

В этой дикой ватаге был еще один иудей. Но в виде непотребном совершенно: одежда порвана, весь в крови, в ссадинах, один глаз выбит и жутким месивом размазан по виску. Впрочем, этот вид и самому раненому был явно противен: он, став на колени перед ручьем, принялся смывать с себя грязь.

Чудны дела твои, Господи!

– Кто вы?
– не удержался от вопроса Савл. И попытался говорить чуть любезнее: - Куда путь держите?

– Мы ищем клады, - вежливо ответил человек с львиной головой.

Вот как - гробокопатели! Разорители древних гробниц, которых множество в здешних пустынях. Ничейные люди и без Бога в сердце, и без царя в голове. Слепцы, гоняющиеся за призрачным блеском золота.

– Что же ты отодвинулся, рабби?
– весело спросил иудей, разделывающий рыбу.

Савл промолчал. Иудей, сдув с пальцев рыбью чешую, похлопал Савла по плечу.
– Ты - рабби, и я - рабби. Мы поймем друг друга. Будь доверчивее к миру, не жди от него зла, и мир ответит тебе добром.
– У этого человека был нестерпимый галилейский акцент, и Савл не удержался от грубости:

– Уж не думаешь ли ты меня поучать?
– Еще чего не хватало! Его, уважаемого агента синедриона, будет учить галилейский нищий, подрабатывающий проводником у язычников да еще не гнушающийся делить с ними трапезу!

– Что плохого в поисках кладов?
– недоуменно спросил львиноголовый. Он стряхнул налетевший в белую гриву рыбий мусор, отхлебнул из своей бутыли и передал бутыль проводнику. Этот чужеземец один из всей ватаги был совсем без оружия, но очень уж велик ростом и почему-то казался опасным.

Савл, испугавшись, ответил:

– Клады не приносят счастья. Их закапывают под злое колдовство. Только хозяин, сильный чародей или блаженный недоумок могут безбоязненно притронуться к кладу. Потому что для мудреца и для дурачка сокровища просто побрякушки, без ценности и пользы. Над остальными клады имеют страшную власть.

– Наше ремесло трудное, - согласился гривастый.
– Но не хуже прочих. Причем тут счастье, колдовство? Мы зарабатываем деньги - вот и все. Какое же ремесло у тебя, сердитый?

– Я делаю палатки, - ответил Савл. Это было правдой, а о своей богоугодной миссии он предпочел промолчать. Делать палатки, печь хлеб, обучать мудрости - работа, полезная людям. А поиски кладов - пустая погоня за золотым тельцом. Суета ради обогащения - не ремесло.

– Дорого берешь за палатки?
– спросил, подойдя к ним, раненый, который отмылся в ручье и выглядел уже не так дико. Одноглазый удивительно походил на Стефана, казненного назорея, и это было очень неприятно Савлу. Он буркнул:

– Обычную плату.

– Это хорошо, - сказал похожий на Стефана.
– Хорошо, когда знаешь, сколько, чем и за что платишь. А я вот недавно отдал глаз и получил возможность видеть незримое.

"Безумец", - подумал Савл.

– Глаз за науку - это недорого.
– Белогривый что-то подсчитал в уме.

Все они безумцы. Два этих странных еврея, этот спящий негр со своим карликом в кувшине, этот урод со звериной башкой, не говоря уж о прочих их слишком много. Савл решил не злить чужаков, рассмеялся через силу:

– Все мы гоняемся за кладами! Вы ищите их в песках, мы, евреи, роемся в древних черепках наших священных писаний.

– Вот и молодец!
– обрадовался похожий на Стефана.
– Выпей с нами!

"Сыну богоизбранного народа пить с язычниками?!" - подумал Савл.

– Что есть богоизбранность?
– отхлебнув из бутыли, изрек галилеянин. Бог избирает и дает многие дары. Ты, одаренный вдесятеро, лучше ли прочих? Нет, ты вдесятеро отвечаешь перед Господом своим. Пастуху, пасущему десять овец, больше хлопот и меньше праздности, чем пасущему одну овцу. Ему вдесятеро отвечать перед господином. Тебе, богоизбранному, предстоит много трудов, выпей с нами! Достаньте чашу.