В седьмом классе он совсем перестал замечать меня. Он даже не отвечал на мои вопросы. Мне исполнилось девять, а ему четырнадцать. Он вырос быстрее чем я ожидала. Стал крепким слегка мускулистым для своего возраста и что самое интересное со временем цвет его волос изменился из светло-русого он превратились в темно каштанового шатена. Прошлые его черты тоже изменялись, в первый раз, когда я видела его это был бледный, но приветливый мальчик, а теперь он стал угрюмым и загорелым здоровяком. Но несмотря на внешнюю неприятность все учителя любили его больше остальных детей, это особенно замечалась в его оценках. Если простому ученику приходилось из кожи вон лесть, чтобы получить высший балл, то ему было достаточно, сухо вызубрить своё домашнее задание и дело в шляпе.

Наша школа расположена в широких просторах живописной долины. Без оград и заборов. В добавок с огромным открытым стадионом, где дети могут резвиться сколько душе угодно.

Мой класс состоит из семнадцати человек. Нафиса, Нилу и Санифа из той же улицы что и я. Мы начали дружить с первого класса. Конечно мы не были идеальными детьми. Где-то между умницами и хулиганками. Как и все, мы любили скалки, куклы, прятки, догонялки и прочее тому подобных игр. Но наши отцы, как и все остальные, считали игры бесполезной тратой драгоценного времени нашей женской жизни. Нам приходилось после уроков тайком пробираться в огород Нафисы, чтобы вдоволь наиграться. А после, мы возвращались домой, как будто со школы. Однажды нас отпустили на час раньше и мы, вернувшись, домой всё-таки смогли отпроситься у родителей. Взяли картошки по несколько штук и побежали в огород Нафисы.

Мы решили сыграть в пир. Для этого мы построили все необходимые декорации. На углу собрали очаг, в котором должны были варить картофель. Сорвали сорняки, вместо зелени и достали осколок чистого стекла, вместо ножа. Конечно мы бы могли принести из дома, как все нормальные дети тарелки, вилки и прочую утварь, но нам так нравилось. Мы в какой-то степени презирали правильных чистюль. Видя в них только пафос и преждевременные умственные развития. И вот мы завершили все приготовления, помыли и нарезали зелень, украсили картонный стол дикими ромашками. Оставалось только дождаться приготовление картошки. Однако планы не всегда сбываются. В это время откуда-то неожиданно появилась компания короля "А" и нагло начала разрушать все наши приготовления. Угрозами и криками, разбойники вытащили из рук девочек только что сварившийся картофель. Мне было обидно смотреть на всё это, чего уж говорить о расставании с картофелем, который по закону правил принадлежал мне. Я поняла, что больше достойна этой картошки, потому что приложила усилия к его приготовлению, (не считая уже то что оно было принесено из моего дома), а что сделали они? И во чтобы то ни стало не хотела сдаваться. Я спрятала картофель в карман. Но "А" заметил и крикнул:

— У неё остался последний!

— Не отдам и не мечтай! Я столько трудилась не для твоего живота.

Двое разбойников хрустнули кулаками и только хотели напасть, как вдруг Амин повелительным жестом отодвинул их назад.

— Я сам разберусь с ней.

Он медленно подходил скаля зубами и смотрел на меня настоящими глазами голодного зверя. От этого взгляда мне стало не по себе.

— Ты что Амин? Неужели ты отберешь у меня картофель.

— Да, отберу и даже не моргну глазом.

— Мы когда-то дружили, ты что забыл?

При этом вопросе его друзья громко рассмеялись.

— Ты что дружил с этой уродиной?

— Молчите! — Ответил Амин. — Ни с кем я не дружил.

— Ты обезьяна, с ума сошла. Что мне с тобой дружить? Да если и весь мир помрёт я никогда не буду с тобой дружить. Я лучше утоплюсь чем с такой уродиной иметь что-то общее; ты же оборванка, посмотри на свои лохмотья, что твои родители не могут купить тебе приличную одежду? А твои волосы? Фу, мне даже противно говорить о них.

И вся шайка повторила:

— Фу… фу… притворяясь, что им дурно. Я не ожидала от соседа такой жестокости. От гнева и обиды слёзы поступили в горло и только, чтобы не опозориться я вытащила картофель, и отшвырнув его в сторону, со всех ног побежала домой.

Дома я заперлась в кладовой и так просидела до того пока меня не обнаружила мама.

— Что случилось доченька? Тебя кто-то обидел?

— Нет мама, — прошептала я и обняла ее очень крепко, а сама в это время готова была задохнуться от заново навернувшихся слез. Но я не смогла ничего рассказать потому что считала слова Амина правдой. А отец всегда говорил. — За правду не стоит обижаться.

Я вытерла скатившиеся капли с глаз и отправилась на кухню. Мама ещё несколько раз спрашивала, все ли в порядке, но я так и ничего не ответила.

Вечером закрыв дверь своей комнаты, (впрочем эта комната и Камола) достала из комода маленькое зеркальце в форме звездочки, который когда-то подарила мама и стала вглядываться в свое отражение. Я ожидала увидеть нечто отвратительное, что заставило Амина призирать меня. Но на удивление моё лицо было таким же как и прежде: загорелая кожа, но с румянцами на щеках, маленькие глаза, пухлые губки и такое же овальное лицо с обыкновенным носом по центру.

— Вроде-бы я та, кем была раньше, — подумала. — От чего тогда Амин назвал меня обезьяной, что во мне уродливого. Кожа? Нет потому, что у Нилу точно такая-же, а она мне кажется красивее всех нас. Глаза? Снова нет, ведь это глаза моей мамы. Тогда может быть нос? Ну уж нет, этот же нос украшает самого Амина. Так что же во мне уродливого, — не могла я понять. С такими мыслями я просидела до поздней ночи. Меня не покидали грустные мысли, о своей внешности, ничего не сумев придумать я вошла в комнату родителей и попросила маму рассказать какую нибудь историю. Отец уже спал. Она усадила меня на колени и немного подумав начала рассказ: