— Пойдем, — говорит Амин и я решительно беру его руку.

У входа он пропускает меня первой. Тут до меня доходит что я, только что сделала шаг за барьер между моим миром и его. Парадная гостиная оказалась неописуемо роскошной. Я пытаюсь взять себя в руки, но не могу найти сил сопротивляться всей этой роскоши. Привыкшая к маленьким убежищам я начинаю теряться в просторах этой гостиной. Высокие прямоугольные окна на зло пропускают слишком много света, чтобы я не могла спрятаться в темноте. Мягкие диваны с золотыми подлокотники на бордовых коврах, столешницы с современными вазами и цветами, большой камин и длинные прозрачные занавески придают этой просторной комнате одновременно пафос и уют. Я молчу, но с трудом скрываю свое удивление. Мы проходим в следующую комнату и нас встречает длинный мраморный стол накрытый пиршеством над которой ослепительно сияет огромная люстра. Под властью впечатления я без возражения сажусь куда указывает Амин. А он садится в другом конце напротив меня и слегка надменно улыбается. Но как только я замечаю на себе его насмешливый взгляд, то невольно опускаю глаза. Мне почему-то становится стыдно за такое малодушное поведение. Амин догадавшись в чем дело в ту же минуту решает исправить ситуацию.

— Пожалуйста, съешь что нибудь, — говорит он. — Это все приготовлено специально для тебя.

Я прохожу взглядом над всем столом и еще больше падаю в краски.

— Зачем такое пиршество. Я все равно не съем столько.

— А фрукты, ты любишь фрукты? Съешь хотя бы персики. Я уже пробовал, они очень сладкие.

Я беру один и начинаю забываться от его вкуса.

Мы общаемся без напряжений, что испытывали в начале.

Я ем фрукты с большим аппетитом. Он тоже пробует несколько персиков и инжира. Шутит, рассказывает анекдоты, и по началу я смеюсь, как сумасшедшая, позабыв о приличиях и не замечая ни преград между нами, ни того, что в огромном доме царит неестественная тишина. Но как только моя крохотная совесть подавляет счастье, всё начинает меняться. Лицо отца во всех своих строгих чертах появляется перед глазами и я будто проснувшись от сна начинаю ощущать всю глубину ошибок своего поведения. Амин подходит ко мне, когда я поспешно вытираю свои руки от мякоти фруктов и взяв другую салфетку плавно проходится по моим губам. В это время неожиданно небо разверзается молнией. Я испуганно вскакиваю и вспоминаю, что Всевышний всё время следит за нами, но Амин спокойно спрашивает.

— Ты что боишься грома?

За окнами начинается самый настоящий ливень, предвестник первых восточных холодов. Я прислушиваюсь к шуму за окнами и только сейчас ощущаю полную тишину одинокого дома.

— Когда будут мулла и свидетели?

— Подожди немного.

И взяв тихонечко мою руку он выходит из комнаты.

— Я покажу тебе дом. Сперва мы проходим первый этаж. Амин открывает все двери, но также быстро закрывает их проводя меня все дальше. Он бегло объясняет что это за комната и продолжает открывать все новые и новые двери. Кухня, маленькая столовая имеющая выход к трассе, комната для гостей, спортзал, крытый бассейн гостиная и еще одна гостиная кажутся мне бесконечной вереницей непонятного мира. Я прохожу словно во сне по всем этим огромным комнатам, теряя нить между реальностью и волшебством. В итоге когда мы возвращаемся в парадную гостиную с которого поднимается грандиозная, мраморная лестница мне кажется, что я обыкновенная деревенская девушка чужая этому богатому миру. Но несмотря на эти чувства продолжаю входить и выходить в каждую комнату словно в музей. Они действительно похожи на галереи от того что большая часть из них пуста. Несколько обставлены в современном стиле, но в них отражается отпечаток без людности. И только одна комната оказалась более или менее человеческой.

Мы входим и я ощущаю резкое смущение. В его глазах вспыхивает блеск огней, его взгляд становится нежным и проникновенным. Он говорит в эту минуту очередные комплименты, однако я больше не слышу их. Я лишь ощущаю, как сильно колотиться сердца. Он подходит ко мне и спрашивает.

— Ты боишься меня?

Я смотрю в его глаза и почему-то отвечаю.

— Нет.

Возможно мне хочется быть храброй, а может я не могу думать в этот момент.

— И тебе ни сколько не страшно?

— От чего мне бояться, когда рядом со мной такой смелый и сильный, мой будущий муж.

— Ты любишь меня?

— Да.

— Скажи, а как люди доказывают свою любовь. — Говоря друг другу я люблю тебя.

— И это все? На мой взгляд слишком банально.

— Иногда одного слова достаточно, чтобы выразить миллионы чувств.

— Вполне возможно, но для меня все это звучит так пусто и равнодушно. "Я люблю тебя" хотелось бы что-нибудь добавить. Например, поцелуй.

Он нежно проводит пальцем по моей щеке и только хочет дотронуться до моих губ, но я отворачиваюсь.

Что ты делаешь Соф? — Спрашивает мой внутренний голос. — Ты забыла о грехе? Ты забыла о Боге? И я отвечаю.

— Нет Амин, сейчас это грех.

И не успевает он среагировать, как я увернувшись из под его рук выбегаю из комнаты.

— Нам надо дождаться муллу.

Он подходит, и пытается снова взять мою руку, но я отхожу.

— Не надо. Это грех!

— Как странно, а я думал что ты любишь меня.

— Больше чем ты можешь представить. Но я не хочу быть проклятой грешницей.

С каждой минутой, как Амин пытается прикоснуться ко мне я понимаю, что пробуждается от грез. Мое сердце странно сжимается. Я вдруг осознаю, что нахожусь там где меня не должно быть. И тогда испытывая большую слабость от страха, поворачиваюсь к лестнице и хочу уйти. Никогда еще я не испытывала такого страха, даже когда он обижал меня, оскорблял, угрожал. Потому что сейчас я люблю его, и эта любовь делает меня беззащитной. Минуту назад он шептал мне о мечтах, обнимал, прикасался ко мне так, что я была готова отдать ему всю душу без остатка. Я та, кто должна была ненавидеть его, презирать, проклинать за такие неправильные чувства, но сердце по-прежнему находится под его влиянием. И эти чувства превращаются в неописуемый вулкан всепоглощающего страха. Я борюсь с ними, хочу быть слабой, чтобы избежать жестокой правды, но он говорит мне.

— Если не останешься сейчас, значит ты не любишь меня. Но совесть превращается в тирана, берет все чувства за горло и насмешливо сжимает их в тиски пока я не признаю, что сейчас я лишь играю со своей судьбой, но вскоре могу низвергнуться в пучину мук. — Нет, ты должна помнить о Боге, — твердит рассудок, — ты обязана! Тогда я отхожу от него и выбираю бездну пустоты. Но тут голова начинает кружиться, ноги не слушаются и я понимаю, что мне вот-вот станет плохо. С трудом поборов слабость я кое-как дохожу до лестницы и хочу сделать шаг, но вдруг в глазах темнеет и не сумев сохранить равновесие я падаю. Однако не вниз, а на спасительные руки.

— Что с тобой? — слышу испуганный голос.

Он подхватывает меня на руки и подняв вносит обратно к себе в комнату. Опуская на кровать и снова спрашивает.

— Ты в порядке?

Не в силах ответить я только качаю головой.

Он нежно обвивает мою талию и приподнимая порывисто целует. В это мгновение во мне вспыхивает все что до этого я так старалась усыпить. Пламя обжигает все нутро. Я мучительно ощущаю на своем теле его прикосновения и понимая что не должна этого делать неожиданно начинаю плакать. Если бы я могла сейчас уйти из жизни без особых страданий, это было бы для меня лучше всего. Тогда бы не пришлось сделать усилие, чтобы порвать узы, связывающие мое сердце с сердцем того кто так дорог мне, но из-за которого я не могу рисковать своей верой и честью.