Вижу, что Дэн, идущий впереди нас, как обычно, решил что-то исполнить, потому что он загораживает проход Даше, и до меня доносятся обрывки того, что он ей говорит. И вот в этот момент мои мысли меняются на сто восемьдесят градусов. Я хочу начистить его лицо так, чтобы он не смог больше лыбиться, потому что именно это он сейчас делает. Он охренел что ли? И сейчас, смотря со стороны, я как в гребанной замедленной съемке считываю эмоции с лица Даши, меня трясет, и я не могу себя сдержать. Я кидаюсь на Дэна, который явно не ожидал этого от меня. Я бью его с такой силой, что мне кажется, если я не остановлюсь, то убью его. Мной управляет ярость, которая разгорается с новой силой, как только я вновь воспроизвожу в голове лицо Даши… такой раздавленной и сломленной я никогда ее не видел. Эта девушка всегда ходила с гордо поднятой головой, и именно такой я ее запомнил со школы. Вчерашний вечер не был исключением, он лишь показал, что проявление человеческих эмоций ей не чуждо.

Сейчас мне тошно от себя, потому что я позволил этому случиться. Вина на мне. Не скажи я ничего, этого спектакля в исполнении Дэна не было бы. Но я недооценил всю серьезность того разговора в сауне, я не принял во внимание реакцию Дэна, и вчерашние слова Дэна во время разговора… сейчас в моей голове все складывается. Это не просто треп, а какие-то личные счеты.

Не знаю, сколько бы продолжался этот мордобой, если бы не Игорь и Рома, находившиеся рядом с нами. Денис уже давно беспомощно лежит на асфальте, но мне хочется поднять его и продолжить, чтобы вытрясти из него всю дурь. Мысли о Даше, стоящей где-то рядом, вновь возвращаются в мой раскаленный гневом мозг. Мне нужно ей все объяснить, я хочу ей все объяснить. Она не должна думать обо всем так, как преподнес все Дэн. Потому что это них*я не так.

И я бегу за Дашей, мне жизненно необходимо, чтобы она мне поверила. Я не знаю почему так. Просто хочу, чтобы она мне поверила. Догнать ее не составляет труда, поэтому я хватаю ее за руку, поворачивая к себе.

То, что я вижу, похлеще слов отрезвляет меня, а холодность взгляда убивает. От тех эмоций, которые были в начале, нет и следа. И я восхищаюсь силой духа этой девчонки. Даже, если сейчас у нее в глазах стоят слезы.

– Не смей меня касаться. Никогда. Ты понял? – я вижу в ее глазах, слышу в ее голосе решительность, она говорит то, во что верит. Я никогда не должен ее касаться. И я отпускаю ее руку. Это правильно. Кто я такой?

Даша кричит, и ее голос дрожит. И у меня начинает щемить где-то в районе сердца от осознания вины. Потому что она плачет. Я подозреваю, что она никогда раньше не позволяла показать свою слабость на людях, иначе никто бы никогда не посмел назвать ее холодной, ее эмоции искренние и настоящие. Она так ранима. Я так хочу ее обнять и успокоить, но Даша быстро берет себя в руки. А следующие слова заставляют меня сжать кулаки и напомнить себе, что я не имею права делать то, чего она не хочет.

– Никогда. Я не хочу знать тебя.

И я позволяю ей уйти. А внутри все кричит о том, чтобы я подошел и прижал ее к себе, заставив поцелуями забыть все то, что сказал ей Дэн. Но я, конечно же, этого не делаю.

Как только я возвращаюсь назад к пацанам, мне хочется прибить Дэна, который сидит на крыльце у входа, потирая лицо. Ему еще мало досталось, придурок. Все застывают при виде меня, а я опять чувствую раздражение, но теперь оно увеличилось стократно. То, как представил все Дэн, даже для меня звучит хреново: Даша поняла все неправильно. И мне пиздец, как хочется, чтобы она не думала о том, чего на самом деле не было. Я не подстраивал ничего, не обсуждал свои победы в подробностях. Или это только я виноват. Не знаю, раньше рассказывал, и никакой вины не чувствовал, а сейчас вот вина жжет меня изнутри.

Я бы мог забить на все, нахрен мне вообще сдалось что-то и кому-то объяснять, но как только наши взгляды встретились, я почувствовал себя говнюком, который ее обидел. И внутри все сжалось. Я не хочу, чтобы она на меня так смотрела. Я все же хватаю Дэна за грудки и тяну его вверх:

– Какого хрена, Дэн?

– Да, блядь, ты что озверел? Ну подшутил над ней, а ты берега попутал!

Дэн кричит, а в его голосе я читаю вызов и ни намека на осознание неправоты.

– Я берега попутал? Это нихрена не смешно.

Я порываюсь опять к Дэну, чтобы вмазать по его роже, но меня останавливает Игорь.

– Все, хватит на сегодня мордобоя.

– Да пошли вы все! – Дэн толкает меня, и уходит, бросая напоследок, – Не думал, что у нас могут быть терки из-за баб. Я понимаю, если бы я Алину задел как-то, а тут…

Дэн плюет на асфальт, давая понять, какого мнения он о Даше. Я опять порываюсь к Дэну, но Игорь с Ромой все также на чеку. И я беспомощно опускаюсь на крыльцо. До сегодняшнего дня моя жизнь была относительно спокойной, сейчас я так сказать не могу. Мне нужно узнать причину того, почему все так вышло. И я устало спрашиваю:

– С какого хера Дэн попер к ней? Что это за терки? Чем она ему не угодила? Где дорогу перешла? Почему я не в курсе?

Ромыч молчит, а Игорь начинает спокойно говорить:

– До меня, до того, как я и Даша начали встречаться, Дэн обхаживал ее, уделял знаки внимания, а она его игнорировала. Он говорил нам, что влюбит ее в себя. Но у него не получилось. Она его жестко отшила, сказала, что он последний, с кем бы она согласилась встречаться. Он был взбешен. Не удивительно, что его это задело. Ты же знаешь Дэна. А когда я спросил его насчет того, не против ли он, если я за ней приударю, он сказал, что никаких проблем. Но проблемы были. И это было заметно. Он всегда пытался ее уколоть. Черту не переходил, но всегда пытался ее задеть.