Закрываю лицо руками и откидываюсь на кровать, ложась поперек нее. Я задаю себе вопрос: что мне делать?

И понимаю, что есть только один ответ – я скоро стану мамой. Все остальное, что изменится в моей жизни, будет лишь следствием.

Возможно, моя реакция не такая радостная, как у других, когда они узнают такую новость. Но я не чувствую угрызений совести за слезы, которые начинают течь из моих глаз. Мне кажется, что я потеряла мечту. Мечту, в которой я встречаю любимого человека, мы женимся, у нас рождаются дети – мы вместе и счастливы. В моей реальности будет только третий пункт – у меня будет ребенок. Возможно, я буду счастлива…, ребенок – это ведь счастье, я всегда так думала, но так ли это, когда ты мать-одиночка?

Сейчас, в данную минуту, я злюсь – и даже не знаю на что и на кого. Возможно, скоро наступит смирение и принятие ситуации, а пока я утыкаюсь в подушку и начинаю горько плакать. Терять мечту – это больно. Потому что я жила этой мечтой. А сейчас даже не знаю, что будет дальше.

Пролежав в кровати до глубокой ночи и жалея себя, я заснула глубоким сном. Я не часто плачу, потому что не считаю, что слезы могут помочь, а жалеть себя – можно, но чтобы решить проблемы, жалость к себе точно не поможет. Сейчас же я настолько расстроена, и не знаю, что делать дальше, что прибегаю и к слезам, и к жалости к себе, как к чему-то самому разумеющемуся. Главное, чтобы это не перешло в депрессию.

Утром, стоя в ванной перед зеркалом, я вижу свои опухшие от слез глаза, но пытаюсь заставить себя больше не плакать. Я звоню в клинику и записываюсь на прием к гинекологу на понедельник. Чтобы быть уверенной на все сто процентов в своем «диагнозе», я должна увидеть этот экран на мониторе, а главное – услышать из уст врача что-то типа того, что обычно показывают в фильмах: «Вы беременны. Вот видите это пятнышко на экране? Это Ваш будущий малыш». Единственное, что за руку в этот момент меня не будет держать мужчина всей моей жизни, влюбленный в меня по уши.

Я опять горько усмехаюсь, представив Кирилла, узнавшего эту новость. Не думаю, что он будет в восторге, узнав, что его мимолетный секс обернулся такими проблемами. Это ведь так? Именно проблемами. Парни, как огня, боятся ответственности, двух полосок на тесте и женитьбы: не знаю, насколько это правда, и свойственно ли это всем, но проверять не хочу. Мне кажется, что, как только мысль о возможной беременности вообще возникла в моей голове, я сразу решила: я не буду говорить об этом Кириллу. Это его не касается.

Тем более, наш последний разговор расставил все точки над “i”. Мы договорились, что забудем о том вечере, что мы забудем о том, что знаем друг друга. И я признала свою вину в том, что произошло в машине. Поэтому последствия – это лишь моя забота.

Если с Кириллом я решила все сразу, то с родителями есть определенные сложности. Они самые дорогие и близкие мне люди, и я просто боюсь им об этом сказать.

Нет, я не боюсь криков или истерик, мои родители не будут этого делать, в этом я уверена. Я боюсь того тихого разочарования, которое они испытают, также, как и я вчера. Я знаю, что они ожидали, что их единственная дочь выйдет замуж и будет счастлива. А я не оправдала этих ожиданий. А я так не хочу их разочаровывать, но ведь это неизбежно. Они будут защищать меня от всех злых слов и возможных нападок, но кто защитит их? В нашем городе им придется взять удар на себя. За мою оплошность.

Я не знаю, почему в отношении родителей у меня такая позиция. Просто я их люблю. Я не хочу, чтобы они переживали. А я знаю, что они будут переживать за меня. И мне сложно взять в руки телефон и набрать номер мамы, чтобы рассказать ей все. Сказать об этом папе я точно не смогу. Хочу переложить это на мамины плечи.

Не решаюсь я на звонок и к вечеру воскресенья. Но мысли настолько извели меня, а мне нужно с кем-то поговорить. И я решаю, что все равно мои подруги узнают рано или поздно, скрывать от них я ничего не буду. Решаю позвонить Лиде. Выбор падает на Лиду, потому что она не станет меня жалеть, а скажет то, что думает, даже если это будет не совсем приятно слышать. Я за любую правду, лишь бы не ложь. Варя и Маша тоже меня поймут, но сейчас мне нужно услышать непредвзятое мнение, а они точно начнут меня жалеть и успокаивать, а я итак уже нажалелась, что больше не могу испытывать это чувство.

Лида отвечает почти сразу.

– О, привет, Дашка. Как ты?

– Привет, да я… нормально. Ты не занята?

Пытаюсь, чтобы голос не был печальным, но все равно Лида улавливает что-то в моих словах, потому что настороженно спрашивает:

– У тебя что-то случилось?

– Да, но не беспокойся. Я… хотела с тобой посоветоваться.

– Валяй.

В чем Лиде нельзя отказать, так в том, что она всегда придет на помощь. И я за это ее люблю.

– Я беременна.

На другом конце провода повисает пауза. Когда Лида пытается заговорить, то ее голос звучит хрипло, что ей приходится откашляться.

– Ты шутишь так, что ли?

Хотела бы я, чтобы это была шутка. Но нет. Это реальность.

– Нет, Лида, это правда.

– От кого?

Наверно, это разумный вопрос, учитывая, что четыре недели назад я уверяла своих подруг, что ни с кем не встречаюсь, и скоро зарасту мхом.

– Лида, только прошу, не удивляйся слишком… - я не успеваю договорить, потому что Лида меня перебивает:

– Говори уже.

– Кирилл. Кирилл Власов.

Я знаю, что шокирую Лиду с каждым своим словом, но… мне все равно пришлось бы рассказать.