– Но почему? И вообще, ты не хочешь пригласить меня войти? Будем говорить на лестничной площадке?

– Я не планировала тебя приглашать и не планировала с тобой говорить.

По тому, как Кирилл шумно выдыхает, я понимаю, что мы опять ступаем на минное поле. И, скорее всего, этот разговор опять закончится тем, что мы опять наговорим друг другу много всего лишнего.

– Хорошо. Не буду настаивать на общении сейчас. Я позвоню тебе. И прошу, ответь. Иначе, я просто буду приезжать прямиком сюда. Дорогу я знаю. Родители, как я понял, твои не против.

– Я против!

– Когда мы поговорим и выясним, почему именно ты против, тогда можно что-то решать и идти дальше. Сейчас, твое против – вообще не аргумент. Звучит, как слова упрямой девчонки. Ты бы еще ногой топнула.

А мне действительно хочется топнуть ногой. Мне еще никогда в жизни не перечили, да и я ни с кем не спорила. Не было такой нужды. Не хочу впускать в свои мысли Кирилла, но боюсь, что поздно. Его присутствие заставляет меня нервничать. Но я ведь чувствую не только нервозность, она смешана с глубоко зарытой радостью, от того, что ему не все равно. Что он находит время на меня. Мне нельзя тешить себя ложными призрачными надеждами, поэтому я должна прекратить все это сейчас.

– Тебе показалось. Аргументов у меня много. Один из них – это твоя девушка. И я думаю, что этот аргумент как раз самый веский.

Считаю, что говорить нам больше не о чем, поэтому открываю дверь и захожу внутрь. Кирилл провожает меня задумчивым взглядом, пока дверь моей квартиры не закрывается, разделяя нас по обе стороны друг от друга. Так и должно быть. Так правильнее. Нам ни к чему сближаться. Нам ни к чему налаживать отношения. Зачем все это?

Дома никого нет, я понимаю это по тому, что меня никто не встречает. Значит, мама с папой еще на работе. Я раздеваюсь и иду в ванную, чтобы умыться с дороги. Остальное время я посвящаю разбору своего чемодана. Времени как раз хватает, чтобы дождаться родителей.

Мама с папой приезжают вместе. Я сразу же выхожу их встречать и попадаю в крепкие объятия.

Когда первые впечатления от встречи проходят, мама интересуется, как у меня дела и как я доехала. По тому, как они с отцом выжидающе на меня смотрят, я понимаю, что их интересует, как прошла моя встреча с Кириллом. Решаю, что надо сразу прояснить ситуацию: они должны понять, что мы с Кириллом не вместе.

– Мама, папа, я с Кириллом не встречаюсь и не встречалась. Мы никто друг другу. Глупо с вашей стороны надеяться… что мы могли бы быть вместе. Он просто оказался ответственным. Поэтому он здесь. Пытается… общаться.

Ну вот, я это сказала. Я поднимаю глаза и одариваю улыбкой своих родителей. По тому, как папа хмурится, сложно не понять, что вся эта ситуация ему не нравится. Ну а какому отцу бы понравилось? Мама говорила мне, как именно прошел его разговор с Кириллом. Но здесь есть одно «но». Я ведь виновата сама. Именно поэтому мне очень стыдно перед своими родителями. Если им кого и ругать и злиться, то только меня и на меня. А я уже этот этап прошла. Злиться сейчас – бесполезно. Исправить уже ничего невозможно. Я приняла всю эту ситуацию. Такой, какая она есть. Но судя по тому, что я услышала сейчас от родителей, и то, что они поспособствовали нашей встрече с Кириллом – они еще не приняли ситуацию такой, какая она есть. Что их дочь ждет ребенка, которого будет воспитывать без отца. Или не так. Я просто рожаю не в браке.

Кирилл

После разговора с Алиной, я твердо решил, что хочу наладить отношения с Дашей. Что именно я подразумевал под словом «наладить» я сам не понимал, но ее игнор меня выводил из равновесия. Меня никогда так не «брили». Мне никогда не приходилось ни за кем бегать. Но все бывает впервые.

И вот, я уже названиваю ей каждый день, не смотря на то, что за все это время она ответила лишь раз.

С Алиной все оказалось не так просто. После того, как она, хлопнув дверью, ушла из моей квартиры, мы виделись еще несколько раз. В первый раз она пришла ко мне спустя две недели. Я был удивлен ее визиту, но пригласил войти. И сразу же почувствовал дискомфорт, смешанный с раздражением, когда Алина начала просить меня не поступать так с нами. Я, блядь, уже поступил так! Я изменил ей, а она пришла и просит меня не оставлять ее. Снова была истерика. Слезы, просьбы «дать нам шанс», обвинения и даже угрозы в адрес Даши. И тогда я точно понял, что нам не по пути. Я не люблю эту девушку, ее слезы больше не трогают меня, и при виде ее истерики мне хочется лишь одного – чтобы это поскорее закончилось и Алина ушла. Наверно, Алина это поняла. Или не поняла. Но я сказал ей, что не люблю ее, что мы не будем вместе. И она ушла.

Все лето, когда я бывал в клубе, Алина всегда оказывалась там же. Я видел, что она смотрела в мою сторону, ловил ее взгляды. Она даже подходила к нам с пацанами, здоровалась, но я не обращал на нее внимания.

Знаю, что друзья вообще не поняли, что происходит. Но я им ничего не объяснял. Просто сказал, что мы больше не вместе. Удивительно, но никто не спросил почему. Просто приняли как данность, а меня это больше, чем устраивало. Наверно, на них подействовал мой последний серьезный разговор с ними.

Вплоть до ноября при появлении у родителей, мама тщетно пыталась выведать у меня информацию про Дашу. Но я ведь и сам не знал, что сказать. Погружать ее в подробности наших непонятных с Дашей отношений я не собирался. А мама осторожно пыталась выведать.

«Кирилл, как Даша?» - это обычный вопрос, который задавала мне каждый раз мама. «У нее все хорошо» отвечал я, потому что мне неизменно поступал такой ответ на этот дебильный вопрос от Даши.

А потом еще были неудавшиеся попытки из вопросов о том, какие у нас отношения, как часто я общаюсь с Дашей, когда Даша приедет. Я мог ответить, что я не знаю. А ведь так оно и было.