– Проводишь? – шепнула я Мири.

Та кивнула, и я попрощалась с Надиной.

– Была рада познакомиться с тобой и твоим чудесным домиком. Давай иногда Мирелле поиграть под твоим присмотром. Если хочешь, буду передавать через Розамунду сделанные своими руками детали интерьера, которые не жалко будет давать играть Мири.

– Да, – кивнула Надина.

Мири пошла за нами, и, пока довольная Розамунда раскланивалась с Ливией, мы попрощались с Миреллой.

– Я рада, что пошла с Розамундой и пережила это маленькое приключение по имени Мирелла. На самом деле ты никакой не пегий зимородок, а ласточка. И сама всегда помни об этом, – подмигнула я девочке.

– А ты не курица, – облагодетельствовала меня наконец Мирелла. – Она вот курица, – кивнула она в сторону Розамунды. – А ты – нет.

– А кто я? – улыбнулась я маленькой вредине.

– Вот изучу энциклопедию и скажу, – серьезно ответила та.

– Ладно, надеюсь, дождусь. Ты ведь не соврала, что умеешь читать, да? – подмигнула я ей, дразня, потому что та выглядела как-то трогательно и жалко, а маленькие вредины не должны так выглядеть.

Она показала мне язык.

– Ты все-таки курица! Курица, курица!

Я расхохоталась.

– Зяблик! – не осталась я в долгу, вспомнив Надину.

На этом мы и расстались. Уходя, я сглотнула ком, который встал в горле от вида хрупких угловатых фигурок Миреллы и подошедшей Надины, застывших в дверях особняка.

С чего мне их жалеть? У них все хорошо. А если станут как следует себя вести, то будет еще лучше. А мне ненужная жалость ни к чему. Однажды я уже погорела на жалости, лишившись всего. Больше я такой ошибки не повторю.

– Шебутные девчонки. Но я вижу, ты всем довольна, – бросила я молчаливо шагающей Розамунде, чтобы вывести ее на откровенность.

– Да, очень. Со старшей, конечно, будут проблемы, но все оказалось даже проще, чем я думала. Ты видела, как граф меня поддержал? В кабинете в разговоре тет-а-тет он признался, что больше поисков не выдержит, я последняя, кого он берет. Если у меня не получится, он отправит их в храмовую школу на год-другой на перевоспитание. Девчонки не верят, но побаиваются, так как разговоры об этом возникают все чаще. Так что у меня есть верный козырь для запугивания.

– Не думаю, что это хорошая идея – строить отношения на запугивании.

– Нет, конечно, я не буду с этого начинать, что ты. Я хочу с ними подружиться. Но если не получится… Ты же видишь, они очень разбалованы и не воспитаны. А в воспитании, как и в приручении диких животных, требуется в одной руке держать пряник, в другой кнут. Я постараюсь обойтись одним пряником. Нет – пусть пеняют на себя.

– Но если они тебе не понравились, зачем тебе это место?

– Имма, я тебе уже говорила, – раздраженно повела плечами Розамунда. – Зарплата – раз, – стала загибать она пальцы. – Кстати, я выторговала себе даже больше. Полный пансион, одежду за счет работодателя, отдых – раз в четыре месяца я буду на неделю ездить отдыхать на море, обращение к семейному доктору графа в случае болезни за его счет, ну питание и проживание у них, это понятно. Но я отстояла и аренду съемной квартиры, которую будет оплачивать граф – не хочу жить у них все время, буду брать выходные. И вообще, должна же у меня быть личная жизнь?! Еще выторговала отдельную зарплату за поиск учителей по разным дисциплинам для его дочерей. Их буду нанимать я, – довольно улыбнулась девушка. – И все это к тысяче тинов, можешь себе представить! – Ее глаза азартно блеснули. – Скоро все будут искать моего внимания и одобрения. Видишь, я становлюсь важной птицей, – засмеялась она.

Угу, павлином, который распушил свой хвост от важности.

А она тем временем продолжала:

– Два – это карьера, почет и уважение, – загнула она второй палец. – Все-таки работать на графа и иметь в подчинении преподавателей – это совсем иное, чем вкалывать на ятариновой фабрике, согласись? И в-третьих, граф вдовец… – многозначительно муркнула Розамунда. – Еще не старый и одинокий… а рядом будет крутиться молодая веселая девушка. Как думаешь, долго он устоит? Ставлю, что через неделю он окажется в моей постели. А если я найду подход к его дочерям, то зачем ему вообще кого-то искать? Ему нужна прежде всего мать для его детей! А кто будет лучшей матерью, чем их гувернантка?

И она счастливо захохотала. Словно уже стала графиней Мармелайд. И во всем этом спиче ни слова о любви. Впрочем, наверное, Рози права, любовь – это лишнее. Но я все же поинтересовалась:

– Тебе он хоть нравится?

– Очень! Высокий, красивый, богатый! Что еще нужно для счастья?

– Я несколько о другом, Розамунда, – упрекнула я, смеясь.

– Да нет, он мне правда понравился. А ты разве не находишь его симпатичным? – удивилась она. – Без жуткой косметики, конечно.

И мы расхохотались, вспомнив утренний конфуз с графом.

– Он уже был накрашен, когда ты пришла на собеседование? Кстати, почему вы так долго? Неужели все торговались за твои условия?

– Нет, он согласился на все сразу. Даже не спорил, – словно даже разочарованно отмахнулась Розамунда. – Я долго ждала его, он вел какие-то переговоры по змеевику связи со столицей. Просили подождать. А косметики в начале разговора не было, она стала проявляться к концу. Представляешь мое удивление? – снова расхохоталась Розамунда.

И я следом. Да уж. Значит, точно магические приколы. Дочурки постарались. Интересно, вместе действовали или по инициативе кого-то одной? Миреллы скорее всего. Надина мне показалась поспокойнее. Впрочем, мне какое дело? Я должна выбросить их из головы.