Сначала потому, что кроме работы в Академии, я периодически ходила на практику в городскую больницу для неимущих — набиралась опыта по безмагической диагностике и лечению. А потом просто пропало желание что-то менять в своей налаженной жизни.

Для обычных мужчин, в свои тридцать с хвостиком, я давно уже считалась перестарком, а маги меня почему-то не привлекали. Может, оттого, что я до сих пор болезненно переживала собственную ущербность и невозможность управлять потоками? Кто знает…

Долгая жизнь, как другим одарённым мне не грозила, а потому я философски приняла, как данность то, что похоже, так и останусь одна на склоне лет, не познав великого и прекрасного чувства любви.

И снова ошиблась.

А всему виной, неожиданно ворвавшийся в мою жизнь, адепт боевого факультета — Максимилиан Ройс.

Высокий, статный юноша с коротко стриженными тёмными волосами и голубыми глазами. Серьёзный, вдумчивый и какой-то… настоящий. Несмотря на свой возраст, он производил впечатление уже взрослого мужчины, хотя и дурачиться иногда тоже любил.

Являясь не слишком сильным магом, Максимилиан с успехом компенсировал это наличием таких черт характера, как: талант, упорство и старательность, иногда граничащая с фанатизмом. Да и любви к экспериментам ему было не занимать. Наверное, именно поэтому он поначалу так часто попадал к нам в лазарет. Травмы были разной степени тяжести и порой по совершенно нелепым причинам. Пару раз даже казалось, что выжить адепту помогло только чудо.

Но каждый раз, вылечившись и покинув крыло Исцеления, он снова забывал об осторожности, отдаваясь процессу обучения со всей горячностью юношеского максимализма.

Спустя год целители и медперсонал, работающие в лазарете, стали даже делать ставки

на то, как быстро Максимилиан вновь окажется их пациентом, и по какой причине на этот раз. Я в этом тотализаторе не участвовала, искренне переживая за целеустремлённого юношу. И несказанно обрадовалась, когда интервалы между его посещениями стали постепенно увеличиваться, а после и вовсе сошли на нет. Видимо, поднаторел в магическом искусстве и многому сумел научиться.

А потом как-то так случилось, что просто зашёл к нам в гости. Да не просто так, а с большим тортом и горячей благодарностью за все наши старания. Не знаю, кто его надоумил это сделать, но угадал парень верно. Поэтому стоило ему только заикнуться о желании пройти краткий курс обучения оказания первой помощи без применения магии, как ему тут же дали разрешение приходить в любое время и обещание научить всему-всему по высшему разряду!

Так Максимилиан Ройс снова стал частым гостем крыла Исцеления, где и находился собственно лазарет. Занимался он старательно и весьма радовал своих добровольных учителей своей серьёзностью, вдумчивостью и успехами.

Практику он проходил под моим контролем. Сначала помогая в перевязках и выдаче лекарств пациентам. Потом набивал руку в уколах, наложении гипса и остановке кровотечения. Так, мало-помалу мы и сдружились.

Хотя назвать это дружбой было сложно. Просто общее дело и приятное общение, причём и то и другое исключительно в стенах Лазарета. Вне его у каждого из нас была своя жизнь, и никакого даже намёка на общение друг с другом в ней не было. Правда, пару раз он присылал вестника, когда не мог прийти на ранее договорённое занятие. Но на этом всё.

А время шло. Мало-помалу, я и сама не заметила, как привязалась к нему, начала с нетерпением ожидать этих наших коротких, но таких важных встреч. Ждала, тосковала. Понимала, насколько это глупо, ведь разница в возрасте между нами была почти десять лет, но глупое сердце упрямо не желало слушать доводы холодного разума, прекрасно осознающего, к чему идёт дело.

К тому же надежды добавляло то, что уже не раз я замечала, как Макс тоже смотрит на меня с чисто мужским интересом. Называл меня на «ты» и коротким именем, заботился в мелочах, что позволяло почувствовать себя хрупкой и оберегаемой женщиной. Порой шутки наши перерастали в откровенный флирт, когда грани становились размытыми, а сердце сладко замирало от предвкушения и надежды. Вроде бы случайные прикосновения, долгие взгляды…

Иногда мне казалось, что Макс словно чувствует, когда я нахожусь рядом: стоило войти в помещение, как он тут же оглядывался и искал меня взглядом. А найдя, с улыбкой приветствовал кивком и только после этого возвращался к прерванному занятию.

Так продолжалось почти год.

Впоследствии к нам целью обучения стали заглядывать ещё двое его однокурсников. Но с этими ребятами у меня сразу установилось ровное, дружеское общение. Ни малейшим намёком не похожее, на то неясное сумасшествие и томительное ожидание, что накрывало меня рядом с Максом.

А потом началась война.

Адепт Максимилиан Ройс, тому времени уже окончивший четвёртый курс боевого факультета, был призван вместе со своими сокурсниками. И в начале лета, почти сразу после сдачи сессии, отправлен на фронт.

Снедаемая страхом и беспокойством за ставшего уже таким небезразличным мне юношу, я места себе не находила. Больших трудов стоило мне узнать, куда именно его распределили. А, выяснив точное местоположение группы войск, где сейчас находился их факультет, я тут же написала заявление о добровольном желании пойти на фронт.