— Да пошли вы все! — громко крикнула Алисия. Одноклассники, ожидающие совершенно иного исхода, молчали, переваривая случившееся. Учительница же вообще находилась в состоянии шока и лишь топталась на месте. Алисия, зная, что все взгляды по-прежнему прикованы к ней, наконец обернулась и, показав средний палец, стремительно вышла из класса. Ее переполняло чувство ненависти, которое, похоже, все усиливалось и, казалось, вот-вот обретет форму и польется через край.

Как бы люди ни восхваляли чувство любви, порой упиваться ненавистью намного приятнее. Однако о злости не пишут стихов и ей не посвящают песни и книги. Эти чувства считаются в каком-то смысле морально незаконными.

— Почему я не могу их ненавидеть? — спрашивала Алисия саму себя, идя по плохо освещенному коридору школы. — Потому что это плохо? А что они сделали для хорошего к ним отношения? Моя ненависть — это единственное, что я могу теперь предоставить. — И она на ходу притопнула ногой.

Алисия даже не заметила, как слезы ручьем текут из ее глаз, если бы вдруг не почувствовала соленый привкус, возникший у нее на губах.

Во время урока не много народу шатается в коридоре, и почти до самой двери она никого не встретила, кроме уборщицы, и та лишь озадаченно проводила девочку взглядом.

«Этот паршивый мир слишком жесток для таких, как я, — думала про себя девочка, уже выходя из здания. — Мир не понимает меня. И что же теперь?»

То, что случилось, было еще одной каплей в уже полный стакан отчаяния и безысходности. Сейчас давление окружающего мира будто усилилось во сто крат. Прятаться от всего этого было негде, и должно было что-то случиться.

— У меня только один выход, и все плохо закончится… для меня. — Она засмеялась, как сумасшедшая, от этой глупой шутки. — Весь мир — вонючее говно, а люди в нем толстые мухи.

Какой бы крепкой ни была душа, от некоторых вещей рушится и она. Словно камень. Сначала появляются трещины, маленькие осколки отлетают от тела обелиска, а потом он разваливается на куски. И нет больше могучей скалы — лишь руины былого величия. Но Алисия не была скалой, не была даже близко. Она и ее душа — это всего лишь хрупкое стекло, что по каким-то причинам еще держалось. Но момент настал, и со звоном все разлетелось вдребезги.

Увидев пожарную лестницу, ведущую на крышу школы, она вдруг решила, что самое важное — сейчас оказаться там. Быстро перебирая ступени, она поднялась наверх. С этой позиции открывался потрясающий вид. Сады, расположенные на крышах домов, сливались в один огромный ландшафт, разрезанный линиями дорог, деревья, растущие повыше, служили столбами для оптоволокна и соединялись в некую паутину. Кусты, росшие на домах, превращали последние в большие железные кубы, поросшие мхом. С улиц не увидеть таких картин, но это совершенно не завораживало девушку.

Адреналин или что-то похожее разгоняло ее кровь по телу, казалось, что жива она как-то по особенному. Один шаг, и она больше не будет существовать. Эта мысль, это чувство овладели ею. Это было как осознание власти над своей жизнью. И пусть единственное, что она сейчас могла, — это прервать свое существование, в этот момент именно она могла нажать на воображаемую кнопку самоуничтожения.

Алисия вышагивала вдоль края крыши, наслаждаясь непонятными ощущениями. Ей казалось, этот миг ее жизни стал более значимым. От смерти отделяет всего один шаг, всего один, и все закончится. Звонок. Перерыв между занятиями. Сейчас ученики выбегут на улицу, кто курить, кто просто подышать воздухом, и увидят ее. Давайте. Она ждала. Пора уже обратить на себя внимание, смотрите на меня. Девочка увидела, как снизу выбегают головы-шарики и в броуновском движении рассеиваются по двору школы. Наконец они замечают девушку, стоящую на краю крыши, и сбиваются в кучки, чтобы обсудить увиденное. Алисия, конечно, не слышит, о чем они говорят, но догадывается. Сейчас она наконец получает то, что хотела — внимание, и пусть метод этот аморален, но он сладок. Дрожь пробегает по ее телу.

Ветер треплет ее непослушные волосы. Алисия выставляет вперед две руки с отогнутыми средними пальцами. Сердце бьется в учащенном ритме от адреналина, по щекам стекают капельки слез и, подхваченные ветром, отлетают назад. Видимо, кто-то из преподавателей вышел на улицу и пытается сообразить, что нужно делать в такой ситуации. Алисия видит, как несколько человек снимают ее на видео. Она вдруг понимает, сейчас кто-то уже взбирается по лестнице, желая помешать прыгнуть. Времени, чтобы решиться, у нее совсем не остается, либо она сделает это сейчас, либо никогда. От ветра не слышно шагов позади, и она решает обернуться. Лишь она поворачивает голову, кто-то прыгает на нее и прижимает к крыше. Видимо, это пожарный, или спасатель, волшебным образом оказавшийся рядом. Неважно. Упав на спину, придавленная тяжелым телом, она вдруг замечает странную женщину, стоящую в метрах десяти от нее. Лицо ее изрисовано какими-то рисунками кругами и линиями.

Помешавшей ей прыгнуть оказывается уборщица, она, видимо, проследила за Алисией. Ничего не говорит, словно подобные вещи обыденны. Это как-то странно, ну и пусть. Девушку спускают вниз, куда-то ведут, затем она видит машину скорой помощи. Понимает, что незаметно сделан укол успокоительного, потому жутко хочется спать. Темнота. Кажется, что все звуки исходят издалека и смешаны в один жуткий гул, который наконец умолкает.

Глава 2

…ненавидит мир, что отторгает ее

Алисия открыла глаза. Она почти что лежит в огромном кресле, настолько мягком, что прямо утопает в нем. Алисия в комнате с широкими окнами и уютной атмосферой, словно дома. По периметру комнаты много горшков с разными растениями и несколькими карликовыми деревьями. Из окна, которого не видит, падают лучи вечернего солнца на маленький столик, что стоит прямо перед ней. На нем фрукты. Напротив, на небольшом расстоянии, в кресле сидит какая-то женщина.

— Добрый день, Алиса.