И меня злит эта двойственность! Настолько, что, когда хозяйка дома, в окружении старцев и телохранителей с фаворитом, наконец-то останавливается в паре шагов от нас, я готов послать к хартам все церемонии, правила и нормы приличия. Допросить Нариссу немедленно по всей строгости закона и избавиться от этого тянущего в груди ощущения!

Все, ради того, чтобы успокоить натянувшую до предела Поводок Тень! И снова увидеть ее...

Кристина

Конечно же, я почти ничего не слышу. Ну да! Это же не хрущевки и городские квартиры, с фанерными стенами! Это настоящая каменная глыба. Может, не такая уж толстая, как какая-нибудь внешняя стена в этом же замке. Но даже сквозь нее все, что доносится до меня – только отдельные голоса. И это мне еще очень везет, что по другую сторону стены почему-то ругаются. Громко, со вкусом и на все лады. Хотела бы я знать – кто и почему, но не могу. Не слышу!

И чтобы я не делала, чтобы расслышать хоть чуточку больше, ничего не помогает. Но уйти и вот так все бросить, тоже не могу. Быстро обыскиваю стену на предмет любого выступа или ямки. Вдруг и здесь есть потайной проход? Ну хоть что-нибудь! А?

Шарю по холодным шершавым камням, стирая кожу на ладонях. Да и аккуратный салонный маникюр гибнет окончательно от этого. Хотя он пострадал еще когда я искала вход в туннель. Ну и пофиг не него! Я так близка к цели и одновременно, так далека от нее, что готова рычать от злости. Что там, какой-то маникюр!

Из-за того, что фонарь стоит позади меня, стена «прячется» под мою собственную иссиня-черную тень. И сперва это ничего не меняет. Ровно до тех пор, пока не замечаю, что та дрожит, будто студень на тарелке. И стоит только вглядеться в нее чуть сильнее, как контуры ее размываются, тьма уплотняется, но при этом становится прозрачной, а каменная стена за ней становится прозрачной, но словно слегка затянутой серовато-блеклым туманом.

В этом «телевизоре», повторяющем форму моего тела, вижу комнату, которую можно назвать кабинетом или библиотекой. Вижу заполнивших его и спорящих между собой людей. И даже слышу их всех… Но они точно не видят и не слышат меня. Совершенно.

По крайней мере, Дэрек, стоящий так близко, что, кажется, стоит протянуть руку, как я дотронусь до него, смотрит только на Нариссу и никак не реагирует на то, что сейчас происходит сбоку от него. А я действительно хочу протянуть руку и почувствовать подушечками пальцев тепло его кожи и грубость легкой щетины на щеках.

Какой глупый, опасный и нелогичный порыв! С неимоверным трудом, но все-таки сдерживаю его. А вдруг дотронусь? Что будет?

Дэрек вытянут как струна, руки сложены на груди, ладони сжаты в кулаках, челюсть крепко сжата. Его взглядом, в котором снова плескается зеленое пламя, можно крошить камень. Взглядом Нариссы – просто морозить окружающих. Больше всего на свете она сейчас и позой, и выражением лица, и нарядом похожа на чопорную дворянку из сериала про средневековье. Представить себя вот такой я никак не могу. Хотя Макс очень старательно лепил из меня ее подобие во всем, в чем мы отличались.

Накал страстей в кабинете такой, что всем там не помешал бы холодный душ. Макс опять на полшага впереди Нариссы и снова готов если не убивать во имя нее, то убиться сам. Только, почему-то, сейчас он воспринимает как угрозу не только шанов – старикам тоже достается порция его гнева. Местные же «гендальфы» возмущенно о чем-то шумят, столпившись кучкой. Кажется, это их нормальное состояние – быть чем-то недовольными. Но мне ни капельки не жаль их. Это ведь они сделали то самое Пророчество, из-за которого Макс меня, по сути, похитил. Молчали бы в тряпочку, всем было бы лучше!

Поначалу не вижу только Одара. Но скоро понимаю, что он просто сидит в кресле спиной ко мне. И он единственный, кто тут не на нервах и вообще – какой-то равнодушно-доброжелательный. Это даже странно. Он же видел меня на балконе! И это должно было натолкнуть его хоть на какие-то мысли, да? Как-то заинтересовать? Или, все-таки, нет?

– Это невозможно, уважаемые старейшины Совета! – цедит Дэрек так, что даже акцент ничуть не смягчает его тона. И по этому тону любому понятно – не фига он их не уважает. Терпит-то с трудом. – Или вы хотите сказать, что вы продержали нас в этом кабинете столько времени, чтобы прийти и сказать, что я не имею право допросить своего должника?

– Именно так, милостивый шан, – отвечает один из старичков в тон ему, стопроцентно сомневаясь в милости «зелененького». – Правила Отбора строго-настрого запрещают шанам любое магическое воздействие на Избранных.

– Магия Долга Жизни важнее каких-то договорных правил!

– Но именно на договорах держится порядок!

– И ничто не поддерживает его лучше, чем магические клятвы!

– Но вы не имеете право требовать сейчас ни одну из них! Порядок Отбора должен быть соблюден!

– Но разве я собираюсь сделать хоть что-то, что способно ему помешать? Я просто хочу знать, как именно анирэ оказалась в моих должниках! Неужели вам, уважаемые Старейшины, самим не хочется этого знать?