И этим вопросом он попадает точно в цель.

«Гендальфы» смеряют Нариссу мрачными взглядами, на что та бросает в ответ что-то, типа «Я же все уже сказала!», и возвращаются, наконец-то, к шану:

– Нет, – не очень уверенно отвечает один из них. Наверное, самый главный. Хотя внешне он никак не отличается от остальных ни мантией-балахоном, ни бородой. Понятия не имею, как они различают друг друга.

А еще он точно врет. Чтобы Нарисса им не сказала, никто не знает, что же на самом деле произошло. Ну или он просто не верит ей.

Я подозреваю, ее долг связан со мной. Потому что из нас двоих только я оказалась в ситуации, когда шан помог мне. Точнее, его тень. Но, кажется, для магии это безразлично. Почему, правда, в должниках оказалась Нарисса, а не я – вот этого понять никак не могу. Но, думаю, двойник понимает еще меньше. Тем более, о хартах при ритуале я ничего не рассказала. Значит, она знать не знает, откуда долг взялся. Но как только догадается, что я к этому причастна, точно спросит с меня. Только вот ничего рассказывать о себе ей, я не хочу.

А спор, между тем, наверное, зашел бы в тупик или пошел бы по очередному кругу, если бы не вмешательство Одара.

– Да ладно тебе, Дэрек, – встает тот с кресла, подходя к собрату и становясь так, что именно его по-мужски привлекательное, но, все-таки, слишком слащавое лицо вижу лучше всего. И, готова поклясться, что равнодушный взгляд Одара в этот момент не просто блуждает по стене, а рассматривает меня. Неужели он меня видит? – Просто подложишь анирэ под какого-нибудь врага из тех, кто будут на Отборе, не сообщая ему о том, что она тебе должна и что будет твоим шпионом.

Нарисса от такой перспективы бледнеет.

– Да пошел ты! – рычит Макс, добавляя к этому фразу на неизвестном мне языке, но зато хорошо понятную по смыслу и точно известную всем остальным.

Так хорошо известную, что даже Одара пронимает и вся беззаботность слетает с него, как шелуха. Нарисса вовсе смотрит на любимого в ужасе, готовая то ли прямо сейчас хлопнуться в обморок, то ли залепить ему затрещину, чтобы беду на себя не кликал столь успешно. Ведь что-то мне подсказывает, что разозлённый шан – это та еще проблема.

Зато Одару больше не до изучения рельефов стены, а Дэреку – не до возмущений на тему долга. Оба смотрят на Макса драконьими глазами, наверняка прикидывая, сожрать того целиком или по частям.

Ситуацию разруливает Нарисса. Не дожидаясь, пока милостивые господа сделают ее сына сиротой, она немного отходит в сторону, чем перетягивает все внимание на себя, и, тяжело выдохнув, бросает:

– Я согласна на магический допрос.

Максово «Что? Нет!» тонет в возмущенном гуле Старейшин. Но обоим шанам уже плевать на Макса. Думаю, если бы сейчас посередине комнаты вдруг возникла бы я, изумления на лицах и то было бы меньше.

– Но у меня есть одно условие, – продолжает она, несмотря ни на что. – Высокочтимый гость задаст всего три вопроса, и они должны звучать так, чтобы я могла ответить лишь одним словом. Пока я среди Избранных, я имею право требовать этого. Вы согласны, милостивый шан?

– Да, – Дэрек серьезен как никогда.

– Тогда начнем? – уточняет она, заламывая руки в непроизвольном беспомощном жесте.

Небо, да ей действительно страшно! Это все из-за ребенка? Или меня?

Я, конечно, догадываюсь, что притащить человека из другого измерения – не самый хороший поступок. Тем более, нужно ведь еще знать, как это сделать. А это, наверняка, под силу далеко не каждому. Да и вряд ли ей скажут за меня «спасибо». Но как шаны отнесутся, узнай, что у Избранной полугодовалый сын от другого мужчины? Как в этом мире вообще относятся к таким вещам? Что если это – смертный приговор? И что будет со мной, если ее казнят? Я навсегда застряну тут? Или буду убита следом?

Вопросы сыпятся лавиной, а ответов нет. И где их искать? С кого требовать?

В общем, от допроса Нариссы я тоже не жду ничего хорошего.

– Подойди, – приказывает ей Дэрек, сам выходя на более-менее свободное пространство по центру кабинета. Нарисса послушно выполняет приказ, вставая точно напротив.

Взгляды всех присутствующих приклеены к ней. «Красненький» тоже не сводит своего с нее. Но тут он снова спохватывается и одаривает хмурым взглядом уже меня. Нет, конечно, он просто снова смотрит на стену. Но все равно мне кажется, что на меня.

И эта уверенность ведет к какой-то мысли, наталкивает на какое-то озарение…

Но тут Дэрек берет Нариссу за руки, сплетая их пальцы странным образом. Фигуры мужчины и женщины окружает легкое серебристое сияние, похожее на искрящийся туман, в котором зажглось северное сияние. Эти спецэффекты выбивают из моей головы последние мысли. Насколько, все-таки, магия – это волшебно!

Зачарованно слежу за ними, вслушиваясь в каждое слово.

А еще немного ревную. Эти прикосновения и переплетения пальцев смотрятся так интимно. И мне совсем не хочется, чтобы он касался ее.