— Твой бар? — переспрашиваю я, не удержавшись. — Ты здесь вроде соучредителя?

— Нет. Мой бар, потому что я часто здесь бываю. — Сфокусировавшись на Вере, он спрашивает с подчёркнутой почтительностью: — Вы разговариваете, или я могу ненадолго присесть?

Надо же. И куда подевался парень, обожающий нарушать чужие границы? Очевидно, вся его непосредственная наглость достаётся лишь мне. Ну или же он отлично чувствует людей и знает, с кем он может позволить вести себя определённым образом, а с кем нет. И это, пожалуй, должно меня насторожить.

— Я не против, — пожимает плечами Вера и даже отодвигается назад в своём кресле, чтобы ему проще было выдвинуть стул. — Стелл, ты как?

Да ради бога, пусть садится. Надоело ощущать себя мымрой из «Служебного романа», шпыняющей всех вокруг. К тому же я выпила и у меня отличное настроение, а Сопляк вряд ли позволит себе вольности в присутствии Веры.

Матвей занимает соседний стул и в следующее мгновение ловит за руку официанта, прося повторить для нас коктейли.

— Твой почти закончился, — поясняет он в ответ на мою скептически поднятую бровь и тянет ко мне свой стакан. В нём плещется что-то тёмное — кажется, ром или виски. — За встречу вне рабочих стен.

Стеклянный ободок на мгновение сливается с моим бокалом, взгляд карих глаз обжигает сетчатку.

— Сойдёт за мини-корпоратив, — усмехается Вера, после того как они чокаются. — Правда, на этот раз без икры и шампанского.

— А вас ведь не было на праздновании? Кстати, если не против, я бы перешёл на «ты». Мне так привычнее.

— Конечно, давай на «ты». Ты ведь мне коктейль заказал. Нет, меня не было. Матери годовалого ребёнка не так-то просто выбраться на праздник.

Сопляк смеётся вместе с ней, берёт сыр с тарелки и жестами показывает официанту, обслуживающему соседний стол, принести ещё одну. Мне остаётся только поражаться, насколько органично и естественно он себя ведёт. Будто подсел за стол к парочке своих давних подруг. И почему, чёрт подери, у Веры он спросил разрешения перейти на «ты», а мне сразу досталось фамильярное «Стелла»? Разница между ней и мной — каких-то пять лет.

— Если не любите живую музыку, то лучше уйти отсюда до десяти вечера. После здесь начнутся танцы.

— А кто тебе сказал, что мы не любим танцы? Ну ладно, ладно. Танцы в кабаке точно не про нашу Звезду, но я люблю иногда жирок растрясти.

Матвей мечет в меня быстрый взгляд и снова смотрит на Веру.

— Звезда? Потому что Стелла?

Вера недоуменно моргает.

— В каком смысле?

— Стелла — «звезда» на латыни, — поясняет он.

— Серьёзно? Вот так да! А я этого и не помнила. Хотя латынь в университете у нас была. Я с первых дней знакомства так её называю. — Вера тепло смотрит на меня и широко улыбается. — Скажи, Стеллусь? Просто ассоциация такая. Звезда и есть.

— А со мной какая ассоциация? — живо спрашивает Сопляк.

— Тебя я зову «Золотой мальчик».

Я поправляю волосы и перекидываю ногу на ногу. Одёргиваю рубашку, ощупываю серьги в ушах и тянусь к коктейлю, пока Матвей и Вера продолжают свой непринуждённый диалог. Потрясающе. За каких-то пару минут он успел завоевать расположение моей подруги.

— Матвей, привет.

Девушке, остановившейся рядом с нашим столом, на вид двадцать три — двадцать пять. Сочная — почему-то такое слово приходит мне на ум при взгляде на неё. Идеально-ровный цвет лица, густая тёмная шевелюра, по-модному широкие брови и крупная грудь. Красивая. Смотрит выжидающе, улыбается.

— Привет. — Сопляк тоже улыбается и делает это вполне искренне. — Всё хорошо?

Она кивает и спрашивает: «А у тебя?»

В том, что у них был секс, у меня нет ни малейших сомнений. Это чувствуется. И она, кажется, не против повторить.

— У меня всё отлично. Хорошего тебе вечера.

Я отпиваю коктейль. Ай да Сопляк. «Хорошего вечера». Ему бы мастер-классы по вежливому отшиванию вести. Теперь девчонке, разумеется, ничего не остаётся, кроме как уйти.

— Матвей. — Я дожидаюсь, пока он посмотрит на меня, и только потом спрашиваю: — Угостишь сигаретой?

Взгляд мне в глаза, следующий — на кулон, висящий у меня на шее.

— Конечно. — Он встаёт и лезет в карман за пачкой. — Пойдём вместе. Я тоже перекурю.

Я пожимаю плечами и встаю следом.

— Как хочешь.

— Кажется, мне стоит завести вторую пачку для тебя, — замечает Сопляк, поднося зажигалку к кончику моей сигареты. — Эти слишком крепкие.

Я сдавливаю губами фильтр, затягиваюсь и, запрокинув голову, с удовольствием выпускаю в воздух тонкую горьковатую струю. Крепкие, да. Но более настоящие, что ли, чем то ароматизированное дерьмо, которым я привыкла баловаться.

— Не помню, чтобы жаловалась. — Снова подношу сигарету ко рту и с лёгкой полуулыбкой смотрю ему в глаза. — Я редко курю. За минувший месяц в третий раз.

— И трижды разделила этот процесс со мной. — Матвей тоже затягивается, глядя на меня с озорной усмешкой. — Я снова польщён.

— Ты любое совпадение готов записать в счёт своих побед, да? Видимо, тебе стоит поблагодарить своих родителей за такую самооценку.

Я опускаю глаза на носы своих туфель и переступаю с ноги на ногу. Что вообще происходит? Откуда взялось это жеманство и этот дурацкий мурлыкающий тон?