— Здесь о вас позаботятся.

Позаботятся.

Какое громкое обещание. Но голос герцога звучал так спокойно, что не возникало сомнения в правдивости его слов. На некоторое время вполне можно положиться на этого человека. Очевидно, необязательно испытывать симпатию к мужчине, чтобы ему доверять.

Себастьян расхаживал перед дверью спальни мисс Арчер, хмуро поглядывая на карманные часы. Судя по всему, когда доктор Бервальд, наконец, приедет, он уже будет на пути в Лондон, придётся положиться на дворецкого, что тот даст все необходимые инструкции.

Она, как бревно, свалилась в обморок, едва встав со стула. А потом в её глазах блеснула такая паника… Нет, он не станет испытывать чувство вины. Мисс Арчер была взрослой женщиной в здравом рассудке и светлой памяти. Она сама приняла решение отправиться на мороз в поношенном пальто.

Он засунул часы обратно в карман и повернулся к Бонвилю.

— Если её состояние ухудшится, пока я буду в Лондоне, пошли телеграмму в резиденцию в Белгравии.

Дворецкий удивлённо поджал губы.

— Да, ваша светлость.

— И, Бонвиль?

Дворецкий подошёл ближе.

— Ваша светлость?

— Скажи моему доверенному человеку, чтобы он разузнал о мисс Арчер.

Глава 11

Аннабель резко проснулась, тяжело дыша. Сердце бешено колотилось в груди. Ей приснился старый кошмар: она падала с большой высоты, а, когда каждый мускул напрягся в ожидании удара, с трудом приоткрыла глаза.

Голову пронзила резкая боль от яркого света зимнего утра.

— Господи, — прохрипела Аннабель.

— Ты проснулась. — Хэтти вскочила с кресла у камина. Катриона тоже поднялась, но с более благопристойным видом. Матрас слегка прогнулся под их весом, когда они обе устроились на краю кровати, устремив взгляды на Аннабель.

Она с трудом села и заправила выбившуюся из растрёпанной косы прядь за ухо.

— Который сейчас час? — прошептала Аннабель.

— Девять часов, — ответила Хэтти, протягивая ей стакан воды, а потом добавила: — Шестнадцатое декабря.

Боже милостивый. Понедельник. Она проспала весь день и всю ночь и почти ничего не помнила. Аннабель сделала глоток воды.

Хэтти пощупала её лоб.

— Как ты себя чувствуешь?

Разбитой. Как будто на неё обрушилась стена.

— Немного уставшей, — ответила она, — спасибо.

У обеих подруг под глазами залегли едва заметные фиолетовые тени. Должно быть, именно нежные пальцы подруг она чувствовала на лице в своих лихорадочных снах. Они дарили ей влажную прохладу.

У неё сдавило горло.

— Я не хотела испортить вам приём. — Кстати… — Разве мы не собирались уехать вчера?

— Ты была не в том состоянии, чтобы путешествовать, поэтому мы послали весточку в Оксфорд и остались, — сказала Катриона. — И пробудем здесь ещё несколько дней.

Поразившись услышанному, Аннабель поставила стакан.

— Очень любезно с вашей стороны, но вряд ли это необходимо.

— Мы же не можем оставить тебя здесь совсем одну, герцог — практически холостяк! — воскликнула Хэтти.

Чёрт. И правда.

Аннабель поёрзала под одеялом. Такая забота с их стороны причиняла физический дискомфорт, как вызывающий зуд корсет. Или, возможно, в ней взыграло чувство вины. Вежливо и терпеливо, но они ожидали от неё каких-то объяснений случившемуся.

Аннабель гадала, проявят ли они к ней сочувствие, если узнают истинную причину её стремительного побега.

"Дамы, семь лет назад у меня был возлюбленный. Нет, не тот, который пишет вам письма и украдкой срывает поцелуй, а тот, который задирает вам юбки и лишает невинности. После чего его отец отчитал меня точно так же, как это сделал герцог, поэтому я сбежала".

— Мне очень жаль, — проговорила Аннабель. — Как я написала в записке, герцог меня узнал, и это привело к недоразумению. Я действовала слишком поспешно.

— Но, видишь ли, это и тревожит, — сказала Хэтти. — Ты всегда такая рассудительная. Мы не замечали за тобой поспешных действий, если только…

— Если только что?

— Скажи, он обошёлся с тобой настолько ужасно?

"Вы выбрали не того мужчину… ваши усилия ни к чему не приведут…"

Аннабель слегка поёжилась, вспомнив слова Монтгомери.

— Скажем так, он не проявил обаяния, — сказала она.

Хэтти поджала губы.

— А оно у него есть?

Нет.

Но потом она вспомнила, как он выглядел там, на холме, со шляпой под мышкой. Искренним. А искренность была намного ценнее обаяния…