– Забавно, я бы не назвала тебя би-герл, – сказала она задумчиво.

Не знаю, было ли это потому, что я испугалась или просто оттого, что совершенно устала от того, что на меня смотрели как на наивную девушку из Вирджинии, но, схватившись за грудь, чтобы успокоить дыхание, я выпалила:

– Забавно, никогда бы не подумала, что тебе интересно то, что я делаю. А также не причислила бы тебя к тому типу людей, которые способны разговаривать, не говоря уже о том, чтобы знать что-то еще, кроме того дерьма, которое ты слушаешь каждый день.

Моя грудь быстро поднималась и опускалась, дыхание было напряженным, а сердце пыталось сохранить нормальный ритм. Я бросила соседке по комнате усмешку и схватилась за вырез майки, внезапно почувствовав, что горю.

Выражение лица Анны стало каменным. В тот момент я благодарила небеса, что все еще числилась иждивенцем в страховке родителей, потому что была уверена, что меня побьют. Когда Анна посмотрела на меня сверху вниз, я не могла не задаться вопросом, покроет ли страховка родителей пластическую операцию на случай, если у меня будет сломан нос. К счастью, ее лицо смягчилось, и она рассмеялась.

– Я что-то пропустила? – нерешительно спросила я.

На ее румяном лице расплылась улыбка.

– Мне было интересно, когда ты отрастишь яйца и поговоришь со мной. Ты понятия не имеешь, каково это – жить с соседкой, которая тебя не любит.

Я в замешательстве почесала голову.

– Вообще-то, мне хорошо знакомо это чувство. Я живу в одной комнате с тобой.

Улыбка моей обычно невозмутимой соседки по комнате дрогнула, но осталась на месте.

– Ладно, думаю, это справедливо. Я почти уверена, что была несколько отчужденной последние несколько недель.

– Думаешь?

Покачав головой, она протянула руку.

– Давай начнем сначала. Привет, я Анна.

– Эстелла, – сказала я, чувствуя себя немного странно.

Что, черт возьми, происходит?

Заметив недоумение на моем лице, она вздохнула и вернулась к своей кровати, которая стояла всего в нескольких футах от моего стола. Старые пружины матраса застонали, когда она села на него.

– Слушай, я знаю, что наша первая встреча была немного... отталкивающей.

– Не говоря уже о молчании, которое я получала каждый день после этого, – заметила я.

– Верно... но ты же не пыталась завязать со мной беседу, помнишь?

Она была права. После нашей первой встречи я в основном игнорировала ее, не считая кратких вопросов «не знаешь, где пульт», которые мы беспорядочно бросали друг другу.

Анна восприняла мое молчание как согласие.

– Видишь?

– Ну, не важно, пыталась я с тобой общаться или нет, – выпалила я. Скрестив руки на груди, я слегка надулась. – Не похоже, чтобы ты хотела, чтобы к тебе обращались.

– Как и ты, – парировала она.

Я нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

По правде говоря, я не хотела ничего больше, чем друга.

– Ну что ж, смотри. – Она постучала пальцами по подбородку и подобрала под себя ноги. – Во-первых, ты приходишь сюда с низко опущенной головой. И я даже не припомню, когда ты не утыкалась носом в свои книги. Это как если бы у тебя над головой висел невидимый знак «Не беспокоить».

– Я не хотела так поступать – сказала я в свою защиту. – Просто я всегда была немного... интровертом, вот и все.

– М-м-м, – ответила она, но не сердито.

После короткой паузы она наклонила голову и сжала губы. Она открыла рот и снова закрыла его.

– Ты хочешь что-то сказать? Тогда не сдерживайся. – Я вздохнула, ожидая услышать список жалоб, почему я была ужасной соседкой по комнате.

Как будто открылся шлюз, слова полились из уст Анны со скоростью мили в минуту.

– В день переезда со мной порвал мой парень. Мы оба с севера, и я последовала за ним сюда, чтобы вместе ходить в колледж. И знаешь, как он мне отплатил? Он бросил меня, когда мы разгружали мою машину. Хреново, да?

Ладно, это многое объясняет.

– Да, довольно хреново. – Я нахмурилась. – Эм... прости?

– Ну, это не твоя вина, но надеюсь, ты понимаешь, почему я была немного не в себе в тот день... и через день, если уж на то пошло. Я как бы переживала разбитое сердце, разбитое эго и запутанные мысли... – Она сделала паузу и усмехнулась. – Не говоря уже о том, что я в полном дерьме, когда дело доходит до занятий. Кто знал, что людям нужна наука как искусство? Серьезно, периодическая таблица может быть написана иероглифами.