Я прочистила горло.

– Так ты думаешь, будешь продолжать фотографировать, когда этот урок закончится?

Он пожал плечами.

– Не совсем уверен.

Я оживилась.

– Неужели? Но у тебя это так хорошо получается.

– Это не совсем мое дело. Как уже сказал, я нахожу то, что у меня хорошо получается, а потом мне это надоедает.

– Как катание на скейте, – предположила я.

– Точно.

– Это интересно. – И немного разочаровывает.

В чем же тогда был смысл всего этого? По крайней мере, Джейкоб погружается в свое хобби.

«Тьфу, опять Джейкоб. Правда, Эстелла?»

Он сделал еще глоток воды.

– А как же ты? Ты собираешься продолжать фотографировать?

– Гм, ну...

– Ой-ой. Это звучит не очень хорошо.

Я рассмеялась и покачала головой.

– Нет, я имею в виду, что вначале немного боялась всего этого, но должна сказать, что это очень весело. – Я прищурилась и подумала о битве всех стилей. Не считая того, что произошло в клубе, я действительно хорошо провела время. – Удивительно, что происходит, когда ты погружаешься в свой предмет. Это довольно освежает, чтобы иметь возможность потерять себя в этом.

Губы Дэвида скривились в задумчивости.

– Вау. Должно быть, ты участвовала в каком-то соревновании.

Я быстро вышла из оцепенения и смущенно улыбнулась.

– Да. Ты даже не представляешь.

***

Дэвид проводил меня до моей комнаты в общежитии и остановился перед дверью. Вместе мы танцевали вальс неловкости, который я слишком часто видела по телевизору. Наши глаза метались по сторонам, глядя куда угодно, только не друг на друга.

Сколы белой краски на двери.

Маленький паучок опускается на шелковую нить своей паутины.

Мои соседи по коридору в истерике разбегались по своим комнатам, швыряя друг в друга скомканные бумажки.

– Итак... – Мой голос затих.

Впервые в жизни мне захотелось, чтобы Анна переступила границы и ворвалась сюда, спасая меня. Конечно, жизнь никогда так не складывалась, с чего бы ей начинать сейчас?

После небольшой паузы Дэвид наклонился вперед и прижался губами к моим губам. Мои глаза расширились от удивления, в то время как голова просто кричала: «наслаждайся этим».

Это был не первый мой поцелуй. Первый поцелуй был, когда мне было тринадцать лет, во время случайной игры в бутылочку. Мне пришлось поцеловать Харрисона Клемсли, который не был полным ботаником, но он был далеко не популярным парнем. Излишне говорить, что этот поцелуй был далек от идеального.

Поцелуй Дэвида был мягким, но в то же время твердым, если в этом есть хоть какой-то смысл. Он был неуверенным, но уверенным. В экстазе, но нервный.

Хотя несколько бабочек все же нашли свой путь в мой живот, я не могла не чувствовать легкое разочарование. Где же фейерверк? Интенсивная чувственность? Где же то волнение, которое я всегда испытывала, когда видела Джейкоба?

Джейкоб...

И снова мистер Спин проник в мой разум. Что бы я ни делала, я всегда буду той глупой старшеклассницей с навязчивыми чувствами.

Я больше не хотела быть ею.

Я крепко зажмурилась и обняла Дэвида за плечи, крепче прижавшись губами к его губам. Отступила на шаг и не смогла сдержать улыбку, когда заметила, что его щеки покраснели.

– Ух ты, – выдохнул он.

Я посмотрела себе под ноги и кивнула.

– Да. Вау.

Он нервно потер затылок.

– Можно ли с уверенностью предположить, что будет и второе свидание?

Хотя заставляла себя чувствовать себя взволнованной, восторженной и головокружительной от этой перспективы, я не могла. Но кто я такая, чтобы судить, как все это работает? Может быть, все эти искры, о которых я читала, действительно требовали времени.

С Джейкобом это не заняло много времени.

Я вздрогнула и заставила себя улыбнуться.

– Конечно.

Глава 26

Два свидания превратились в три, а потом в четыре, а потом в пять, а потом... ну, вы поняли идею.

– Какое это свидание по счету? – спросила Анна однажды вечером, прижимаясь к Лукасу на своей крошечной кровати. Эти двое смотрели на меня с любопытством, заставляя чувствовать себя животным в зоопарке.

– Не знаю, – ответила я, пожимая плечами. – На самом деле я не веду счет.

Это была откровенная ложь. Я знала, что это наш седьмой день, но не хотела, чтобы Анна считала меня еще более сумасшедшей.

– Но ведь их больше трех, не так ли? – Лукас присвистнул. – Значит, можно с уверенностью предположить, что у тебя лопнула вишенка?