На пару минут мы оба замолкаем: Градов что-то увлечённо печатает на своём айфоне последней модели, я же предаюсь гастрономическому разврату, раз уж никакой другой сегодня мне больше не светит.

– Слушай, а давай как раньше. В клуб, – мысль развеяться и затеряться среди танцующих тел и коктейльного марева кажется более чем заманчивой. Особенно на фоне кончающегося терпения и порядком измочаленного мозга, заколебавшегося перебирать варианты разговора с обидевшейся на меня Беловой.

– Только не до утра, меня Рада ждёт.

Правда, как в старые добрые всё равно не получается. Потому что Стас весь вечер цедит ананасовый сок и мнет в пальцах нераскрытую пачку сигарет, вступив в борьбу с вредной привычкой. И, может быть, я бы громче всех кричал ему «каблук», если бы пару минут назад сам не отшил высокую длинноногую брюнетку с более чем откровенным декольте и призывно блестящими глазами.

– М-да, в нетрадиционной ориентации меня обвиняют впервые, – я истерически ржу, переваривая обрушившийся на нас с Градом поток отборной брани, и решаю, что с посиделками точно пора заканчивать, пока нас не записали в кого-нибудь ещё более экзотического.

Так что моя попытка переключиться с Белки на кого-нибудь менее проблемного, терпит полнейший крах, и я сдаюсь, запрыгивая в подъехавшее к служебному входу такси и диктую не свой адрес. Опять околачиваюсь у подъезда и, умудрившись проскользнуть за парочкой молодожёнов внутрь, поднимаюсь на нужный этаж. Чтобы спустя пару кажущихся грёбанной вечностью мгновений утонуть в прожигающем меня насквозь гневном взгляде.

 – Сюрприз!

Глава 9

Белка

Это больно.

Осознавать, что влюбилась. Что глупому сердцу плевать на все правила и запреты. Что человек, ворвавшийся в жизнь разрушительным ураганом, оказывается единственно близким. Единственным, ради кого я хочу стать…

Мягче. Гибче. Лучше.

Пальцы сжимают гитарный гриф, струны врезаются в нежную кожу ладоней, резонируя с творящимся в душе бардаком. Я закрываю глаза, стиснув зубы. И в который раз игнорирую пиликнувший оповещением телефон, забытый на зеркале в коридоре. Я знаю, там десяток пропущенных, пять голосовых и бесконечное число сообщений. Я знаю, это глупо и так по-детски прятаться от неизбежного, но…

Но…

– Это больно, – беззвучно шевелятся губы, а дрожащие пальцы сами касаются тонких медных струн. Острая кромка оставляет следы, ломает ногти. Но я упрямо ставлю аккорды, выжимаю баррэ и с силой бью по струнам.

Удар, удар, перебор, удар. Удар, удар, перебор, удар. И так снова и снова, вжимая ноющие подушечки пальцев в гриф. Пока рука не дрогнет, пока не скользнёт не на тот лад и тишину квартиры не разорвёт фальшивый звук неверных нот, оглушая и отрезвляя.

Ровно настолько, чтобы уткнуться лбом в корпус гитары, давя рвущиеся наружу всхлипы. Это больно.

Больно ломать себя, добровольно и осознанно. Я знаю это, я через это проходила. И теперь всё по новой. Потому что одному неуёмному непутёвому парню, оказалось, мало быть просто знакомым. Потому что одной глупой наивной сиротке, оказалось, мало быть просто минутным развлечением.

Мало и всё тут.

Тонкий смешок разрывает повисшую тишину. Я тихо, почти надрывно смеюсь, наконец-то понимая, что вляпалась и очень, очень сильно. И впервые меня это пугает до дрожи, потому что в этот раз не получится отделаться горькой обидой и разочарованием.

В этот раз я буду собирать себя по кусочкам. Если буду.

– Чёрт бы тебя побрал, Стрельцов, – то ли гневно, то ли восхищённо тяну гласные, качая головой. И убираю бедную гитару в сторону, потирая пострадавшие пальцы. Потому что чувства чувствами, а учёбу никто не отменял. А Пашка…

Я тихо хмыкаю, качая головой. Если ему нужно, он придёт. Если нет – я буду учиться жить без него. В конце концов, мне не привыкать выживать одной против всех.

Не привыкать же?

Плей-лист дня – болезненно нежный голос Славы и текст песни «Я устала быть сильной». И я сама ловлю себя на том, что зависаю на простых, без особых изысков словах и читаю третий абзац параграфа второй раз, не понимая ни строчки. Незнакомые понятия и термины плывут перед глазами, и я со вздохом убираю книгу на место. Заранее смиряясь с тем, что пересдача неизбежна.

Ну и пусть. Не смертельно же.

Так я думаю, заливая кипятком растворимый кофе. Так я успокаиваю себя, забираясь с ногами на кресло и включая какой-то сериал. И провожу остаток вечера за просмотром глупой комедии, потягивая порядком остывший, невкусный напиток без грамма сахара. Смеюсь в нужный момент, заглушая ворочащееся в груди волнение. Старательно отгоняю навязчивые мысли о том, где может быть моя персональная головная боль.

И нет. Там за рёбрами скребётся вовсе не беспокойство. Совершенно точно не оно.