В голове всплывает давнее воспоминание… Я слышала эту историю. Бертрам рассказывал мне об этой леди Гвендолин, когда я сопровождала Поппи в Руби-Ред.

– И когда она ударила служанку за то, что та пролила чай на ее платье, между ними все было кончено.

– О, так его высочество рассказывал вам!
– восклицает Мейбл.
– Амелия сказала, что она устроила ужасную сцену, когда его высочество велел ей покинуть дворец. Она кричала, плакала, молила на коленях, но его высочество был непреклонен, - Мэйбл качает головой.
– Если бы она вежливо извинилась, он, возможно, передумал бы, но закатывать истерику, как ребенок? Не понимаю, леди Гвендолин достаточно умна, чтобы говорить, как уроженка Морина, но не может держать себя в руках. Послушайте, принцесса, вам лучше быть осторожнее.

– Ты хочешь сказать, что она может попытаться сблизиться с Эдвардом?
– я смеюсь.
– Мейбл, не будь параноиком. Неужели ты думаешь, что Эдвард сбился бы с пути, когда у него была такая возможность много лет назад?

– Нет… нет, я так не думаю… - Мэйбл запинается.
– Он, конечно, без ума от вас, но она прожила в Морине не меньше пяти лет и могла овладеть некоторыми навыками соблазнения. Никогда не знаешь наверняка.

Я вспоминаю то недолгое время, что провела в Морине, и гримасничаю. Хотя была в восторге от встречи с Эдвардом и заверила его, что вернулась в Ателию, та ужасная встреча с братом императора до сих пор пугает меня, когда думаю об этом.

– Кроме того, леди Гвендолин входит в общество, начиная со спонсирования молодой девушки. Ее не устраивает спокойная жизнь. Бьюсь об заклад, она будет посещать все балы и вечеринки в надежде узнать, сможет ли она вызвать сенсацию, как до того, как вышла замуж.

Ку-ку…ку-ку… Мы обе смотрим на большие резные часы с кукушкой, висящие на стене. Эдди пытается встать, но терпит неудачу. Он приземляется на попку и указывает на крошечную кукушку, хлопая крошечными ручками. Раньше у меня были обычные часы, но после того, как обнаружила увлечение Эдди кукушкой, решила заменить их.

– Черт. Уже девять часов? Через час я должна быть в «Принцесс-колледже» на церемонии вручения дипломов.

– О нет!
– Мейбл распахивает дверцу моего массивного гардероба, открывая взору море платьев всех мыслимых фасонов и цветов.
– Мы должны одеть вас, принцесса, иначе вы опоздаете!

Мейбл зовет другую горничную. Вместе они снимают с меня забрызганную едой ночную рубашку и зашнуровывают в красивое голубое платье, отделанное белым кружевом.

– Ослабьте…, - тяжело дышу я.
– Не могу дышать.

– О! Мне так жаль, принцесса, - Мэйбл расслабляет шнуровку на корсете и мои легкие наполняются воздухом. Это старое платье так что все правильно. Я, должно быть, набрала десять фунтов с момента родов. И хотя похудела после рождения Эдди, постоянный голод из-за кормления грудью не помогает вернуться в прежнюю форму. Мейбл укладывает мои волосы в элегантный шиньон с голубыми лентами в тон к платью. Этот наряд далек от тех изысканных, которые надеваю на балы и вечеринки, но даже простая элегантность показывает, что Мейбл вкладывает много мыслей в мой гардероб каждый день.

– Скорее, принцесса, скорее! Сейчас я позову миссис Браун. Не беспокойтесь о маленьком принце.

Эдди тут же начинает плакать, когда выхожу из комнаты, но я заставляю себя не обращать внимания на шум. Миссис Браун будет здесь через минуту. Эдди должен понять, что небо не упадет, если меня не будет рядом. Когда спешу к карете, мне кажется, что прошло всего несколько месяцев с тех пор, как я приехала во двор. Я была прикована к этой комнате с самого рождения Эдди — я сама напросилась, знаю — но в этот момент рада, что ухожу.

В сотый раз достаю карманные часы и сверяюсь со временем. Я должна была быть в школе полчаса назад, но пробка в центре города мешает.

– Кажется, идут строительные работы, принцесса, - говорит водитель. В передней части вагона вырезано небольшое окошко, предназначенное для связи между пассажиром и водителем.

– Я могу пойти пешком.

Мужчина выглядит встревоженным.

– До школы еще добрых несколько миль. Вы испортите обувь.

– Мои туфли будут в порядке, - я открываю дверь.
– Я не собираюсь ни на концерт, ни на званый вечер.

Воздух кажется особенно свежим, когда я выхожу из кареты, хотя знаю, что качество воздуха в столице хоть и намного лучше, чем в фабричных городах, но ни в коем случае не является идеальным. Вереница экипажей и повозок на улице убеждает меня, что решение сойти было правильным. Церемония может закончиться, если я продолжу ждать в карете. Звон колокольчика заставляет меня оглянуться. К моему величайшему удивлению, мимо меня проезжает мужчина на велосипеде. Велосипеды. В Ателии есть велосипеды.