— Не, не читал, — мотнул головой осназовец. — Я, честно признаться, сказки не шибко любил, не интересно. Вот научная фантастика — совсем другое дело. Беляев, там, Толстой — ну, тот, который про «Аэлиту» писал. У него еще про гиперболоид роман был, не помню, как того инженера звали, что его изобрел. Ух, и мощное оружие, нам бы сейчас такое, самолеты фашистские жечь! Знаете?

— Знаю, понятно, — кивнул морпех, облегченно прикинув, что касательно хоббитов, судя по всему, можно не волноваться. — У нас в училище хорошая библиотека была, отличная даже. Времени, правда, все время не хватало.

От необходимости и дальше развивать литературную тему его отвлек сам осназовец:

— О, слышите, тарщ старший лейтенант, идут! Никак по нашу душу.

— Сержант, Леша, сержант, — поправил Степан. — Смотри, не забудь! А то сболтнешь лишнего, Шохин потом нас обоих уроет. Да и вообще, вопросы возникнут.

— Виноват… Илья, — поморщился Гускин, садясь на застеленных потертым солдатским одеялом нарах и сильно, до хруста, потягиваясь. — Ага, точно идут. Видать, договорился товарищ капитан с местным командованием.

— Или как раз наоборот, не договорился, — мрачно буркнул морпех, спуская с лежанки ноги. — Сейчас выясним…

В землянку, сильно пригнувшись, вошел Шохин, что характерно, в гордом одиночестве. Мельком оценив высоту помещения, осторожно выпрямился, практически упершись головой в бревна наката:

— Ну что, мужики, вопросов к нам никаких нет, так что с этой стороны все путем. Но тут другая проблема образовалась: связи у партизан не имеется, радиостанция сдохла еще три дня назад. Во время последнего сеанса связи «большая земля» подтвердила, что пришлет новую вместе с провизией и боеприпасами, сбросят с парашютом в условленном месте. Вот только самолет будет — если вообще долетит, конечно, — только на следующей неделе.

— Так это что ж, целую неделю будем в этом лесу сидеть? — вскинулся осназовец. Старший лейтенант же промолчал: несмотря на профессиональную закрытость контрразведчика, он уже достаточно хорошо его изучил, и догадывался, что на этом новости еще не закончились.

Не ошибся, естественно:

— Пока не решил. Но есть и еще кое-что — после обеда практически все бойцы уходят в рейд в направлении станицы Варениковской. Вместе с тамошним отрядом они атакуют местную железнодорожную станцию — по переданной с последней радиограммой информации, к этому времени туда как раз прибудет эшелон с возвращающимися на фронт немецкими и румынскими офицерами, который они должны разгромить, по возможности захватив кого-то в плен. Резон в этом имеется — после вчерашней акции на Нижнебаканской ветке фашисты вряд ли ожидают нового нападения, обычно партизаны делают паузу между боевыми операциями. Атака ориентировочно произойдет в час-два ночи.

— Силами партизан, пусть даже двух отрядов, штурмовать станцию?! — откровенно опешил Степан. — Без артподдержки и бронетехники? Это определенно что-то новенькое. Они что, с ума сошли? Там ведь, наверняка, фрицев полно!

Шохин поморщился:

— Согласно вчерашним агентурным данным, в станице только неполная рота румынской пехоты и собственная охрана станции — эти из немцев, разумеется. Если максимально использовать фактор внезапности, вполне может выгореть. В отряде около сотни бойцов, у «соседей» — немногим меньше, так что вместе они достаточно серьезная сила. Да и командира «Кубанского» я знаю лично, работал с ним перед заброской в тыл, опытный товарищ, две войны за плечами, зря рисковать не станет.

— А если не выгорит, то в этих краях станет на пару отрядов меньше, — хмыкнул Алексеев. — Ладно, а мы-то что делаем? Сидим на попе ровно — или поможем товарищам?

Окончание фразы «героически погибнуть» Степан в последний момент все-таки ухитрился не озвучить. Нет, произойди подобное накануне масштабного советского наступления по всему фронту — почему бы и нет? Четко скоординированные по времени удары, поддержка авиации и дальнобойной артиллерии, все дела. Но сейчас, когда до первого прорыва «Голубой линии» остается еще несколько месяцев, а до окончательного освобождения Новороссийска — так и вовсе полгода? Как-то рановато и откровенно попахивает авантюрой. Хотя, с другой стороны? Это ведь они с особистом знают, как станут развиваться дальнейшие события…

— Я вот тебе помогу! — отрезал капитан. — У нас свое задание, не забыл? Пока остаемся на месте, а дальше поглядим. Вопросы?

— Да, судя по всему, только один: пожрать нам дадут? Или своими харчами перебьемся? У Лехи, вон, гороховый концентрат в сидоре имеется, печка тоже в наличии, так что можно супчик сварганить, с сальцем. Вы как, тарщ капитан, насчет перекусить?

— Нормально, — усмехнулся Шохин. — Одевайтесь и двигайте за мной, сейчас перекусим. Оружие вам вернут. На всякий случай напоминаю: лишнего не болтать, никаких подробностей про нашу «операцию» не разглашать. Киваете? Ну, тогда пошли завтракать, у меня самого, ежели начистоту, кишка кишке лупит по башке…

После достаточно сытного завтрака — каждый получил по полкотелка сдобренной комбижиром пшеничной каши, в которой даже встречались отдельные волоконца тушенки (а обеда, насколько понимал Алексеев, не предполагалось, поскольку отряд снова уходил в рейд), — контрразведчик снова утопал в местный штаб, а старлей с осназовцем оказались предоставлены сами себе. Справив нужду и умывшись ледяной водой из протекающего по дну балки ручья, товарищи отправились обратно в землянку.

Степан был не прочь побродить по партизанскому лагерю, судя по озвученной особистом численности бойцов, достаточно большому — когда еще подобная возможность выпадет? Да никогда, скорее всего. Но Шохин убедительно просил не привлекать к себе лишнего внимания, с чем морпех, в принципе, был вполне согласен. Поди, знай, как оно в будущем обернется, их троих и так слишком многие видели. Так что рисковать определенно не стоит, лучше последовать примеру Гускина, решившего отоспаться, пока имеется такая возможность.