А мармеладки этой компании были везде. Только в кухне лежала огромная упаковка с ними и каждый раз, отправляясь на занятия в детский центр сёстры брали с собой по пакетику. А я проводил дни один, толком не зная, чем себя занять. Единственный телевизор здесь был у бабушки, стоял в её комнате и вечерами работал не переставая. Когда девочек не было дома, я уходил на задний двор, садился на старые скрипучие качели и просто проводил там время. Было немного одиноко, и я представлял, будто здесь со мной сидит Алек. Он нёс что-то очень интересное, но мало понятное мне про видеоигры и персонажей из них. Мне было не важно, о чём он говорил, ведь так я просто чувствовал себя менее одиноко те пару часов, когда оставался единственным ребёнком в доме. Иногда я замечал на подоконнике кота, следившего за мной ленивым взглядом. Я был для него как персонаж из телевизора: забавный человек за стеклом. Один из многих, появляющихся возле дома за день. Но чем дольше я жил в доме, тем более одиноким себя чувствовал.

Мы не очень ладили с Эйприл и Сьюзи. Старшая постоянно говорила, что я чудик, но чудной показалась мне она, когда рассказывала про какие-то мультики, а узнав, что я их не смотрел, округлила глаза и смотрела на меня как на пришельца.

– Мне казалось, все это смотрят. – заявила как-то она, пытаясь распутать волосы куклы Сьюзи, – У тебя что, не было телевизора?

– Был. – возразил я, – Но я не думал, что по нему можно смотреть что-то кроме новостей и взятых в прокате фильмов.

– И что же ты смотрел? – Эйприл отвлеклась от своего занятия и посмотрела на меня с вызовом. Я перечислил её несколько триллеров и ужастиков, которые мы смотрели вместе с Алеком в детстве, на что она удивлённо подняла брови и спросила:

– То есть, ты никогда не смотрел Симпсонов и не знаешь про принцесс Диснея? – с пренебрежением и искренним удивлением спросила она, – Да ты просто динозавр!

Я пожал плечами.

– А где ты смотрела эти мультики? – Поинтересовался я, – Единственный телевизор ведь у бабушки.

– О, у нас тут Клуб Принцесс. – Небрежно похвасталась Эйприл, словно это было чем-то привычным, но к чему она хотела привлечь моё внимание, – Мы собираемся с подругами каждую субботу у Золушки. У неё большой телевизор на половину стены, куча дисков и канал полный одних только мультиков. Только это тайна. Я не всем об этом говорю.

– Можно я к вам присоединюсь? – Я спросил это скорее из-за скуки и с надеждой хоть немного поладить хоть с кем-то из местных ребят, но Эйприл отреагировала негативно. Она скривилась, оставила расчёску в волосах куклы и ответила:

– Ни за что. Это клуб только для девочек. Я не могу просто привести тебя туда, нас обоих выгонят.

– Можешь ведь. – Присоединилась к нашему разговору Сьюзи, возвращаясь с кухни с пакетиком сока, – Ты же главная принцесса, ты можешь сделать для Клода исключение.

– Нет, Сюз, не могу. – Нахмурилась Эйприл, – Сначала я сделаю исключение для Клода, а что потом? Мы пригласим забияк из мальчишеского клуба? Ты совсем ничего не понимаешь!

Мне хотелось спросить, почему Эйприл так не любит мальчишек, но она звучала так грозно, что я решил просто поверить на слово – мальчики в клубе для девочек лишние.

Девочек всё чаще родители звали собирать вещи и дом наполнялся картонными коробками с вещами. Бабушка сетовала на них, с удовольствием тихо отмечая, что скоро это прекратится. День переезда стал самым оживлённым и в то же время самым пустым из всех моих дней здесь. С раннего утра Генри с семьёй возились с коробками, ругались и переживали за перевоз багажа. Но всё изменилось после обеда.

Глава 2

Едва семья уехала, дом наполнила почти мёртвая тишина, которую не прерывал даже оставшийся дома кот – он по старой привычке где-то прятался. Мы с матерью пообедали только вдвоём – бабушка отказалась под предлогом отсутствия аппетита и ушла сразу на послеобеденный сон. А мы с матерью остались сидеть за большим столом друг напротив друга в очень неловкой тишине. Мы сильно отдалились за эти три дня. Если раньше я понимал, что происходило в её жизни потому, что мы часто разговаривали, то в последние дни мама предпочитала общению со мной обсуждение дел со своей двоюродной сестрой. Винить её я не мог – мне самому было комфортнее общаться со сверстниками. Просто теперь неловкое молчание застало нас врасплох, не давая и повода поговорить. У меня не было тем для общения. Жаловаться на скуку и одиночество казалось несправедливым – взрослые проблемы всегда гораздо труднее детских. Маме предстояло найти работу, обустроить комнату и наладить общение с бабушкой и соседями, устроить меня в школу.

– Тебе здесь, наверное, одиноко? – внезапно спросила она. Я не ожидал её вопроса и потому замешкался, но мать, кажется, решила, что я не расслышал и потому спросила ещё раз:

– Тебе здесь одиноко, Клод?

– Самую малость. – неловко сознался я, не поднимая на неё взгляда, словно выбор наиболее красивой картофелины в тарелке забирал у меня слишком много внимания.

– Я слышала, что в Атриуме часто бывают дети твоего возраста. Может сходишь туда, найдёшь новых знакомых? – предложила она.

Атриум было не более чем название магазина-библиотеки, в котором любой мог почитать и купить комиксы, книги, музыкальные пластинки и диски с песнями. И это действительно было очень популярным местом у большинства детей нашей округи. Девочки рассказывали о том, что каждый раз по пути домой они заезжали в Атриум чтобы встретиться с друзьями. Идея была неплохой, но я сомневался. Алек так ни разу не позвонил с момента как я переехал, хоть и обещал. Я оставил ему пару голосовых сообщений на автоответчике, но они остались без ответа. Во мне зрела обида на друга, прикрываемая надеждой на то, что у него просто трудности перед началом учебного года, и он может позвонить в любое время. Но мне не хотелось быть привязанным к телефону который день подряд, ожидая звонка, который может и не случиться, поэтому я решил сходить.