— Я универсал, и талум мне не нужен, — свой шепот и мне был еле слышен, но герцог уловил. Скорее, почувствовал и проникся.

— Не знал… — он вздохнул и продолжил: — Все самые страшные потери случаются от невнимательности, и я сам виноват в своих. Не держи на меня зла и помни, что я готов прийти тебе на помощь. Всегда, Лисси.

Я отвернулась резко и невежливо, потому что слезы душили, а самые несдержанные капли, преодолев ресницы, уже обжигали кожу щек. Зачем он продолжает говорить о том, от чего невыносимо и больно нам обоим? Месть? Да, когда-то я мечтала одержать победу, доказать, отомстить. Но дело в том, что поверженного противника не бьют. Это нечестно, негуманно, неправильно.

Месть? Когда от нее больно самому мстителю, она теряет свою актуальность. И вообще…

— Я тоже прошу простить свою несдержанность, ваше сиятельство, — упрямо смахнув слезы, четко произнесла я.

— Ваше сиятельство… — словно эхо, произнес за мной герцог. — Что ж, все правильно. Итак, леди Мелисса, это ведь не единственное, о чем вы намеревались поговорить сегодня?

Тон стал официальным, привычным, деловым. Какие бы чувства нас не терзали, какие бы эмоции не распирали, а поступать неверно в столь важный для всей Ландоры час не имел права никто: ни я, ни герцог, ни даже сам король.

— Вы правы. У меня действительно много информации, которую вы обязаны знать и донести до сведения его величества.

— Одну минуту! — Демиан отошел, прикоснулся к стене, снимая морок и открывая вид на старинный сейф, а затем извлек бархатную коробочку. И когда он ее открыл, я не сдержала восхищенного вздоха. На белом атласе покоился перстень, созданный когда-то драконами из крови почившего Анхельсэма. Третий артефакт! — Я подумал, что будет правильно, если стану носить символ своих обязательств перед вами, леди Торнборн. По крайней мере, до расторжения нашего союза.

«До расторжения нашего союза…» — набатом отдавалось в голове.

О, Пресветлые! Сколько же неправильного и негармоничного было в этих простых словах, но на этот раз я сама сделала выбор и… И отступать было поздно, ибо супруг принял все мои условия. Так почему же я крайне недовольна таким положением дел?

Демиан, не сводя с меня взгляда, надел перстень на палец. Там ему самое место, с этим бы даже я не поспорила. Яркий, чистый, очень синий талум в массивной, чуть потемневшей от времени, оправе смотрелся на его руке так, словно создавался именно для Рорка.

— Теперь я готов вас выслушать, миледи, — очень спокойно, почти равнодушно произнес он. — Присядем?

Я кивнула. И когда дошла до злополучного диванчика, почти уверовала в то, что виноват несчастный предмет мебели, потому что по роковому стечению обстоятельств вновь вспыхнуло окно родовой связи.

На этот раз ни Милли, ни жрицы в нем не было. А король выглядел крайне сосредоточенным.

— Войска Ондории атаковали Макнайт. Их много. И хотя ворота закрыты, монастырю не продержаться долго, — сообщил Георг.

— Понял, — ответил Демиан. Его глаза вновь сияли, он лихорадочно искал решение проблемы. — От ближайшего места, где возможно открытие портала, до стен монастыря Пресветлых несколько минут пути для всадника, но на постоялом дворе нет такого количества лошадей. Значит, время растянется примерно на половину часа.

— Нам столько не продержаться, — произнес монарх. — Прощайте и будьте счастливы.

И окно погасло, как угасла и надежда на спасение Милли, короля и еще нескольких тысяч людей, волею судьбы оказавшихся за стенами Макнайта.

Нет безвыходных ситуаций! Их нет! Есть лишь неправильно принятые решения!

Но шли секунды, а нужного выхода ни я, ни герцог по-прежнему не видели.

«Проклятые драконы! Все зло этого мира на их совести!» — подумала я и застыла.

— Лисси? — Демиан тоже заметил мою неподвижность.

Он оказался рядом мгновенно и вновь заключил меня в объятья, очевидно решив, что я нуждаюсь в поддержке и сочувствии. В поддержке я действительно нуждалась. Причем ждала ее не только от супруга. А вот сочувствовать рано. Есть еще надежда все исправить. И потрудиться должны не только люди, но и те, кто приложил к случившемуся руку… лапу… хвост… и крылья!

Нехотя я все же отстранилась.

— Поднимайте боевых магов, ваша светлость! И не забудьте оповестить лорда Дина.

— Боевых магов… — повторил опешивший герцог, но к его чести спорить не стал, а коротко кивнул и вылетел из комнаты.

За дверью тут же раздались четкие приказы. Вскоре к его голосу добавился и баритон Закари. Я же прикрыла глаза и мысленно обратилась к королеве Анхель, молясь всем богам, чтобы белая драконица услышала ту, что несет в себе ее кровь.