Вот только необходимость держать лицо, наблюдая за откровенным флиртом Вероники, и не забывать про горячее, десерты, делает меня менее открытой для общения. Как и постоянное смущение.

После действительно очень вкусного ужина все перемещаются к камину. Музыка становится более ритмичной, дрова трещат, девушки пританцовывают соблазнительно. Я же окончательно теряюсь, не умея ни привлечь внимание какой-то интересной историей, ни расстегнуть невзначай пару пуговиц на рубашке.

Да и каблуки уже просто выламывают ноги.

Мужчины курят, Влад улыбается. Красивая у него улыбка... но так щемит что-то внутри, что я чувствую - слезы на глаза выступают. И ухожу тихонько. Нет, не в ночь, не в мороз - я уже не буду такой ошибки совершать. И даже не в свою комнату. В кабинет его ухожу, беру книжку и на диване устраиваюсь.

Не читать - книга в руках успокаивает…

– Почему сбежала?

Так глубоко задумываюсь ни о чем, что вздрагиваю. Поздняков прикрывает дверь, но подходить ко мне не спешит. Лицо его от слабого света модного торшера выглядит вырезанной маской с глубокими тенями. А голос - раздраженный.

Наверное я даже знаю, что раздражает его. То, что ушла. И что он ответственность почувствовал и меня пошел искать. А не его это дело - за мной бегать. И любой мой ответ обиженно звучать будет.

Потому только плечами пожимаю и улыбаюсь неуверенно. Юлю:

– Отдохнуть решила немного.

Шагает ко мне, за руку дергает. Встать заставляет. Всматривается. И еще больше хмурится. Да знаю я, что губа дрожит и я, кажется, не справляюсь… Не справляюсь с тем, чтобы быть плохой взрослой девочкой, которой все по плечу.

– Я тут посижу… немножко. Ты иди, у тебя друзья… - звучит отвратительно-жалко. И обвиняюще. Сама внутренне передергиваюсь.

– Объяснись, - голос на пару тонов падает.

– Да нет ничего… - визгливо. Черт, я истеричка. А Поздняков терпеть не может истерик… я сдержаться должна. Иначе совсем все сейчас закончится, прям чувствую это. Что он не то что на взводе… но осознал, насколько его не устраивает все это. Необходимость в очередной раз меня спасать, например.

– Словами через рот, Ис-скр-ра, - уже угрожающе, - Без криков, визгов, соплей. Внятно. Что именно тебе плохо, что именно опять не устраивает? Чтобы я понял.

Вдох-выдох.

Я же смогу?

– Просто… они пришли такой компанией неожиданно… я растерялась. И эта Вероника липнет к тебе. А я ведь даже не знаю, есть ли у меня право пресекать подобное, могу ли ревновать. Кто я здесь? Зачем? Как дура в этом костюмчике, а не в платье. Бегаю служанкой. А ты не торопишься прояснить никому ситуацию… или делать чего… ну я и подумала, наверное тебе не надо. Ретировалась...

Спокойно не получается. Слезы текут, чувствую. Слизываю одну дорожку языком. Хочется ужасно в его плечо уткнуться и чтобы пожалел. По голове погладил. Но Поздняков не мой отец.

– Я должен был выгнать “лишнего” гостя? Или начать выяснять отношения с друзьями, с чего они эту девку притащили без спросу? Может всем видом демонстрировать, кем ты для меня являешься? Если бы я завалил тебя на пол на глаза у всех и трахнул, это было бы достаточной для тебя демонстрацией?
– я вдруг понимаю, что он в бешенстве. Кладу в испуге ладонь на вздымающуюся грудь и чуть взвизгиваю, потому что он грубо перехватывает мое запястье, а второй рукой - подбородок. И на себя смотреть заставляет.
– То, кем ты себя чувствуешь, ты сама и устроила. Могла бы надеть красивое платье, оно у тебя есть. Могла бы вести себя как хозяйка дома, а не как официантка со своими обидками. Могла бы развлекаться вместе со всеми, участвовать в разговоре, интерес демонстрировать к моим друзьям и моим делам… А не претензии.

– Значит не могла!

– И опять же к тебе вопрос, какого хрена!

Не выдерживаю. Всхлипываю. А потом бормочу сквозь слезы:

– Ты такой взрослый, такой умный, всегда спокойный… Все знаешь, все умеешь, всему можешь научить и объяснение дать. А у меня не всегда получается! Я не… робот! Мне больно бывает! И сдержать себя не могу, да… Я не умею определять эксклюзивность отношений по каким-то внешним признакам! Я не знаю, как вести себя, когда у меня так нагло… всё забирают! У меня нет таланта с легкостью в разговоры вступать с людьми незнакомыми, я и со своими-то друзьями молчалива порой. И я не хотела вечер никому портить, просто…

– Просто у тебя слишком много лишних эмоций и переживаний.

– А разве не это тебе нравилось? Ты ж этим и питаешься… так мне кажется иногда.
– огрызаюсь. Слезы на гнев сменяются, легко так. Уж если меня несет… - Да, я не такой сухарь, как ты, и что? Это преступление? Или преступление в том, что мои эмоции на этот раз неудобными оказались?!

– Они всегда неудобны, - говорит устало.

– Ну тогда… - начинаю совсем уж точку непоправимую ставить в этом разговоре, но на губы его палец ложится. Затыкает меня.