Бескомпромиссно чувственный. Возбуждающий. Не предназначенный для зрителя — и мы это понимали. И наплевали на репетицию, отдаваясь чему-то новому в каждом из нас.

Легко ли научиться танцу? Технике, правильному взгляду, осанке — да. Так и сексу можно научиться… технически. Ты знаешь чувствительные зоны, знаешь, с какой силой нажимать, что целовать и гладить… Но делает ли это тебя лучшим любовником? Нет. Им делает кое-что другое. Утрата ощущения времени и пространства, освобождение внутренней энергии и полная открытость партнеру. Когда забываешь такие понятия, как грязно, пошло, мокро, страшно. Когда отбрасываешь в сторону все оценки и предрассудки, когда перестаешь чего-то ждать… Перестаешь мешать своему проявлению.

Мы двигались по-разному, но в одном ритме. Дышали в одном чувстве.

Я могла отодвинуться, встать спиной, отойти… Но была рядом с ним. Точно знала, что он делает сейчас, даже не видя… И не боялась его следующего движения. И следующего его чувства.

Сегодня он… звал.

И был особенно нежен.

Обволакивал руками, когда хотел притянуть, и не отталкивал, а лишь отстранялся сам, любуясь, когда по ритму полагалось отойти. Поддерживал, а не цеплялся. Приглашал, а не настаивал. Создавал, а не повторял. И наше слияние породило особое поле, в котором мне было удивительно комфортно. В котором я вдруг ощутила, что не одна…

Глаза в глаза — но не яростно, а с интересом. Быстрый разворот: мы оказались спина к спине, а Гард вдруг наклонился вперед, а я доверчиво легла на него, полностью расслабляясь… и с новым тактом перебросила ноги по дуге, приникая к источнику его вдохновения.

Сегодня он… готов был принимать. А я с удивлением обнаружила в себе способность давать и исцелять. Ладонь на груди, щека на плече, легко, в движении, провести пальцами по спине, радуясь его силе и ловкости, чуть-чуть царапая и с удовольствием слыша его стон…

Сегодня мы… менялись местами. Один давал, другой получал… И наоборот. Будто нас вела не потребность находиться здесь, не безликий приказ… а сама Вселенная, готовая принять любых своих детей.

Или уничтожить.

Сегодня мы… сливались, не соединяясь физически. Впервые отказавшись от секса ради других чувственных открытий. Трогая друг друга, не прикасаясь. Раздразнив до рваного дыхания, до темноты в глазах, до выпирающей твердости и тяжелого, ноющего лона… И оставив напряжение на пике. На грани. Молча.

И в этом молчании было больше слов, чем мы когда-либо друг другу говорили.

Я выходила из зала для занятий с каким-то совершенно незнакомым мне чувством.

Безграничных возможностей.

Не помню даже, как добралась до своей капсулы и вытянулась, выгнулась, зарываясь пылающим лицом в мягкую подушку. На уровне физической перестройки я ощущала, что меняюсь. И меняется мой танец. Из заученных движений, животных инстинктов, восторга от овладения мастерством и понимания, что вот оно: умею, могу, — он превращался… В меня саму. В ток крови в венах. В дрожь мыслей под прикрытием молчания. В ясность образов и веру… Веру во что-то хорошее.

Я так и не смогла понять, боюсь этого или нет. И так и не сумела разобраться, что же именно стало предпосылкой для этих изменений.

Осознание, что судьба и правда подарила мне шанс, который забирала много раз до этого? Новые знания и умения, которые приносили не только удовольствие и баллы рейтинга, но и уверенность в себе и своем будущем? Встреча с теми, кому я оказалась небезразлична?

Или же наши отношения с Гардом?

От которых я — как мне казалось — готова была с легкостью отказаться. Которыми я — тайно — дорожила, как ничем. С которыми вечно спорила мысленно, не давая истукану даже намека на то, что хотела бы чего-то большего…

Слишком опасно.

Для осколков моего сердца.

Их осталось так мало… что я берегла их больше, чем берегут источник Жизни на планете Калир, наделенной почти мистическими, антинаучными свойствами.

Мои чувства были столь хрупки, что не было ничего важнее, чем защитить их от непогоды. И ничего тяжелее — гораздо легче молча вручить девственность одному заносчивому стражу… Гораздо легче отдаваться ему снова и снова и не позволять проникать ни в одну другую сферу моей жизни. Легче воевать. И делать вид, что он меня ничуть не волнует за пределами постели. Ну ладно, волнует, но только в том смысле, что бесит. И постоянное выражение лица «я — знаю — всё — лучше — всех», и то, что его имя вечно на верхних строчках рейтинга, и тупые шуточки, нападки, его противные друзья, и требования шепотом, наедине вести себя так, а не иначе…

Как-будто он мой повелитель!

А больше всего меня бесило, что не только он мыслит себя лучшим — так думают и все остальные. Собираются кучками, чуть не молятся на сына председателя Совета. Угу, центр мироздания, тоже мне…

Следующий день не стал в этом смысле исключением.

Гард в очередной раз установил какую-то ненормальную планку в прохождении квест-реальности — мальчишеская игрушка со снайперским оружием и большим количеством беготни, которую так любили четверокурсники и инструкторы.