– Это уж точно, – сказала я одними губами.

– Ты что? Эй, ты там только смотри, не натвори глупостей! Я и не хотела тебе говорить.

– Это ты зря, потому что я бы тогда не тешила себя иллюзиями. Понапрасну. Но лучше поздно, чем никогда, – кивнула я. – Мне надо побыть одной.

– Я тебя одну не отпущу! – в панике хватая меня за руки, сопела Динка.

Я лихорадочно одевалась. Мне показалось, что мне не хватает воздуха.

– Я скоро приду.

– Ты что задумала? – завизжала Динка. Я вдруг поняла, чего она боится, и засмеялась.

– Я вернусь через час. Обещаю. Мне просто надо немного подумать, как быть дальше. Ты же не считаешь, что я способна оставить сына!

– Нет, – согласилась она и отпустила мою руку. На месте, где она ее держала, остался красный след.

– Я скоро вернусь. Хорошо?

– Ладно, – растерялась от моего спокойствия Дина.

Я застегнула куртку, вышла во двор, прошла сквозь проем между двумя домами и побрела дальше, не выбирая особенно дороги. Только аккуратно переступала через лужи, чтобы не промочить ноги. Оказалось, что днем шел дождь. Надо же, а я и не заметила. Как много же я не заметила. Костя-то меня давно разлюбил, а я так боялась его потерять, что даже не представляла, как мы далеки.

– Простите, – пробубнил кто-то за моей спиной, потому что я от всех этих мыслей остановилась на тротуаре, и этот кто-то со всего маху налетел на меня.

– Ничего страшного, – махнула я ему рукой. И тут вдруг поняла, что действительно все самое страшное уже произошло. Вот она – та боль, которой я так боялась. Вот она. Кости больше не будет в моей жизни. Никогда. Я не буду сидеть с ним рядом за столом, лежать с ним под одним одеялом, вдыхая его родной и такой вкусный запах, не буду слушать его бесконечные аналитические прогнозы. Больно было так, что разрывало всю грудь. Я подумала, что если бы можно было повернуть жизнь вспять, я бы ни за что не оказалась на той злосчастной вечеринке. Именно тогда от меня навсегда отрубили Константина, который оказался таким родным и близким, что теперь мне было больно, словно мне ампутировали руку. Я не подошла бы ни к одному мужчине, ни к одному, даже самому прекрасному, принцу, чтобы только не потерять право слушать нудное ворчание Кости по утрам. Все случилось, все произошло именно так, как я боялась. И мне не удалось соорудить себе в конце очередной хеппи-энд, который бы стер из нашей памяти всю эту историю с изменой, с Денисом и его голубыми глазами, от которых мне теперь ни холодно, ни жарко. Костя не понял, не простил, не забыл, не вернулся и не вернул меня. Впрочем, не исключено, что даже останься я ему верной, мы бы все равно разошлись, распались, как частицы, которых раньше держало рядом какое-то невидимое магнитное поле любви, а потом перестало держать. Исчезло поле, исчезла любовь, а если это так, то никакие жертвы с моей, да и с его стороны не оставили бы нас вместе. Мы все равно разлетелись бы, как после космического взрыва, две разные, абсолютно чужие друг другу галактики. Возможно, что Денис был только поводом, возможно… И теперь, когда все случилось, когда сердце готово выскочить из груди, а рыдания разрывают меня на части, я понимаю, что наконец стала окончательно свободна. Вот я – одинокая, брошенная, несчастная, но… Сейчас я хожу и рыдаю по улицам Москвы, а что будет завтра, я не знаю. Я перевернула страницу, это было больно, да. Но передо мной лежит чистый лист, на котором я могу написать все, что угодно. Что только придет мне в голову. Я гораздо сильнее. Раз я пережила этот день, эту боль, раз я не только ее пережила, но даже местами почувствовала тот самый неизвестный, необъяснимый глубокий смысл всего происходящего, то все будет меняться. Обязательно. Черное на белое, белое на серое… и на зеленое, цвета весенней травы, на голубое, как море, отражающее в своих водах ясное безоблачное небо. И на любые другие оттенки радуги, которые я только соизволю захотеть увидеть. Странным образом именно тогда, именно в тот момент, мне удалось наконец постичь истину, что жизнь прекрасна. Прекрасна в любом случае. И это никак не зависит от того, что именно происходит в настоящий момент.

А раз так, то надо было начинать по-новому относиться ко всему. Как взрослый, ответственный человек, держащий в своих руках нити не только своей, но и крошечной, красивой, прекрасной и, вопреки моим сомнениям, кареглазой жизни маленького Константина. Взвешенно, обдуманно. Например, не допускать, чтобы в нашем доме в самый неподходящий момент кончалось спиртное. Где это видано, чтобы две умные взрослые женщины не могли найти в доме ни капли алкоголя, когда он так нужен, чтобы снять стресс и принять эти самые взвешенные, ответственные решения?

В тот день, когда я так искренне скорбела о прошедшем периоде моей жизни, периоде, в котором был и прекрасный принц, и прекрасная свадьба, и хеппи-энд, я дошла почти что до самых Верхних Полей, что довольно далеко от Марьино. Там я увидела большой магазин, успокоилась и купила три разные бутылки спиртного, чтобы нам с Динкой беспрепятственно можно было грустить и философствовать. Во-первых, я пополнила запасы нашего любимого мартини, поменяв приторно-романтичное «Бьянко» на суровое и реалистичное «Экстрадрай». Сейчас был не тот момент, чтобы пить сладкие напитки. Затем я после недолгих раздумий бросила в тележку бутылку армянского коньяка, чтобы иметь возможность решать самые трудные вопросы. И, наконец, бутылку красного вина из винограда сорта Чили. Я бы купила грузинского, но его почему-то запретили продавать в наших магазинах.

– Неплохой набор! – усмехнулась продавщица на кассе. Людей в магазине было немного, она явно скучала и была не прочь поболтать. – Закусывать не будете?

– В таких условиях не закусываем, – сделав серьезные глаза, ответила я. Хотя на самом деле я просто была не уверена, что на закуску хватит денег с многострадальной карточки, на которую НН перечисляет мне пособие.

– Может, хоть чипсы? – весело спрашивала кассирша.

– Нет. Политическая нестабильность обязывает быть начеку.

– Ой, и не говорите, – вздохнула продавщица. – А у вас карточка не проходит.

– Нет? – огорчилась я. Неужели там так мало денег? – А попробуйте без вина.

– Не-а, все равно мало. Коньяк выложить?

– Нет, только не коньяк, – посуровела я. – Если я не возьму коньяк, мне не дожить до утра.

– Проходит! – радостно улыбнулась девушка. – Один коньяк проходит!

– Может, взять еще один? – задумалась я. – Или сразу водки?

– Ну что, будете добавлять еще коньяка? – несколько растерявшись от такой дилеммы, уточнила продавщица. – Я могу попробовать сразу два пробить.

– Не надо, – сдала я назад. – Придется обойтись одной. Вот такие наступили тяжелые времена.

– А что случилось-то? – ожидая, пока распечатается чек, поинтересовалась продавщица.

Я задумалась. А что действительно случилось?

– С мужем рассталась, вот, пожалуй, и все. Правда, еще непонятно, на что жить, – добавила я.

– А, ну это у всех, – разочарованно протянула девушка.

Я поняла, что она жаждала какой-нибудь пряности типа «подруга родила негритенка» или «свекровь изнасиловали инопланетяне, и теперь она может читать мысли».