– Выпьешь? – вдруг раздался голос от двери. Динка стояла в проеме с бутылкой мартини и двумя бокалами. Кажется, пока я тут металась и кормила, она успела уже принять на грудь.

– Я ж кормлю, – бросила я.

– И что? – Динка пожала плечами и разлила вино по бокалам. Я послушно взяла бокал и отпила. Немного мартини сейчас никак не повредят Костику, я уверена.

– Это будет что-то вроде тоста за упокой души, – трагично прошептала Динка.

Я чуть не подавилась.

– Ты что, совсем ополоумела? Думаешь, что несешь? Это же всего только деньги.

– Это всего только звездец, – кивнула Динка и выпила залпом бокал мартини. – А ты чего не пьешь?

– Не хочу, – разозлилась я. – А ты уверена, что из фонда нельзя вынуть хоть часть денег. Ты же говорила, что в случае чего успеешь. В конце концов, ведь не все же они хранили в недвижимости. Наверняка был какой-то стабилизационный фонд.

– И откуда ты такие слова-то знаешь, – ухмыльнулась Динка. Надо же, и сейчас она оставалась насмешлива и высокомерна, как всегда. Горбатого могила исправит.

– Ну, деньги в каких-нибудь стабильных ценных бумагах, может, произведениях искусства… – предположила я.

– Ты знаешь, я тоже об этом думала. И оказалось, что паевым фондам запрещено хранить деньги в чем-то стабильном. Законодательно запрещено, представляешь?! Я уж не помню, как назывался этот закон. В общем, паевые фонды обязаны все время обеспечивать быстрый оборот. Они не могут просто купить вагон золота или там алмазов и сидеть на нем годами, гарантируя сохранность капитала. Они могут только спекулировать.

– Так что, никакого шанса нет?

– Не знаю. Около здания фонда драка. Двери закрыты, висит объявление примерно такого содержания: «Простите нас, люди добрые, не поминайте лихом. В конце концов, вы сами виноваты, что верили в Деда Мороза». И еще «Какая на хрен экономика России?! О чем вы?!». – Динка развеселилась, подогретая еще несколькими бокалами мартини. Я… в общем, тоже не отставала от нее. Перспектива голодной зимы на улице отбила у меня охоту к трезвости.

– А почему банки – такие идиоты?

– Да почему идиоты? Банки накачали из фондов деньги, риски застраховали, а сверхприбыли теперь им обеспечат все эти тучи ипотечников, которые купили втридорога то, что теперь будет стоить копейки. Они ж теперь десять лет будут выплачивать свои долги банкам, и заметь, что платить они будут по тем, сумасшедшим ценам, да еще с процентами.

– Весело. А что будет с нами? – задала я спьяну вопрос, от которого мы обе сразу протрезвели.

Динка помрачнела:

– С нами все плохо. Я еще попытаюсь, конечно, выколотить из фонда хоть что-то, но… Они же теперь официально обанкротятся. А имущества у них – одни пустые бумажки. Я же тебе говорила.

– Я не все поняла, – виновато потупилась я. – Что ты хочешь, у меня вместо мозгов сейчас грудь.

– Они в погоне за сверхдоходами додумались вложить почти все наши денежки в несуществующий район. Я проверила. Там сейчас даже стройка не началась. Так, вырыт один котлован. А земля, на которой должна была вестись стройка, вообще в частной собственности дачников. И никто их и не думал выселять.

– А почему же этого раньше никто не проверял? – удивилась я. Костя бы наверняка сначала вывернул бы все наизнанку.

– Да потому, – обозлилась Дудикова. – Чего проверять, когда проценты регулярно падают в твой карман? Это ж был самый стабильный рынок в стране.

– А как же все эти забастовки обманутых инвесторов. Помнишь, еще полгода назад по телевизору показывали? – Я вспомнила, как какие-то красные от возмущения толпы людей осаждали с плакатами мэрию. Кажется, они требовали, чтобы достроили какие-то их дома.

– Было, помню, – кивнула подружка, разливая остатки мартини. – А потом оказалось, что на каждого инвестора приходятся десятки квартир. То есть все они – игроки. И сейчас все они так же, как и правительство Москвы, сольют все свои активы, переполняя и без того перенасыщенный рынок еще бесконечным количеством никому не нужных метров в недостроенных или даже достроенных домах.

– Грустно, девушки, – обреченно кивнула я.

Мы принялись с удовольствием обсасывать тему, насколько же мы теперь «бедные-несчастные».

– Очень, очень несчастные, а главное, бедные, – кивала Динка. Мы, конечно же, были уже совершенно пьяны, насколько это было возможно в нашем положении и с одной бутылки мартини. – Особенно я, бедная, как я буду доставать двадцать штук?

– Может, твои кредиторы подождут?

– Ага. Пару дней, – усмехнулась Динка. – Особенно наш главврач, просто кладезь терпения!