— У нас нет остекления, — замечаю вслух.

— Нет, — соглашается Виталик. — Ничего, это всё ерунда. Зато летом прохладно, птички поют…

— Аргумент.

Осматриваюсь.

На террасе — круглый столик, четыре плетеных кресла. И больше ничего. По пластику струятся водные ручейки, вниз срываются тонкие струйки. Дождь снова усилился.

Вид открывается шикарный. Я даже забыл про стоящего рядом упыря, который непрерывно что-то рассказывает. Сыроежкин сливается с мокрым шумом и коричнево-зеленым фоном прилегающего к корпусам сквера. Прямо по курсу — пламенеющая готика «Заратустры».

И никого.

Поворачиваюсь к соседу.

— А где все?

Мой вопрос прервал очередную тираду по поводу комаров и того, что спать на террасе прикольно, но загрызут.

— В смысле?

— Люди, — уточняю я. — Ученики, поступающие на первый курс. Их родители. В общаге — только мы с тобой.

— А, — дорубил сосед. — Ты не в теме. Официально прием документов начинается завтра.

— Меня же приняли.

— Конечно, — кивает Виталик. — По программе обмена принимают. И по направлениям с личными рекомендациями. А так — нет. С завтрашнего дня все первокурсники повалят.

— И эти заселятся? — киваю на шестьдесят первую квартиру.

— Не факт. Петр Ильич говорит, что общаги стоят наполовину пустые. Тут много вторых и третьих курсов, но они подтянутся в конце августа.

— Понятно.

Вот они — объяснения.

Сыроежкин способен приносить и некую пользу, если вдуматься. Это кладезь полезной информации.

— Я в душ, — топаю в комнату, бросаю рюкзак на свою кровать и начинаю раздеваться. — Там всё в порядке? Вода есть?

— Да, мойся, — раздается голос соседа. — Ты не против, если я опять музыку включу?

— Только негромко, — вешаю куртку в шкаф. Кеды мокрые, надо бы просушить. — А сушилка тут есть? И стиралка?

— Внизу прачечная, — напоминает Виталик. — И там же общая сушилка.

Гадство.

— А что с полотенцами?

— У кастелянши.

И как я сразу не догадался.

— Возьми моё, если хочешь, — великодушно предложил сосед.

Плюс один тебе в карму, чувак. Жаль, что у тебя не найдется запасных сланцев.

Топаю в душ босиком. В руках — мыло, шампунь и грязные носки. То еще зрелище. Радует, что санузел не блокируется ключ-картой. Лампы внутри включаются хлопками. Удобно. Кабина глубокая, дверцы не заклинивает. Сантехника — простая и дешевая. Без дополнительных режимов, сенсоров и прочих наворотов. Поднимаешь однорычажный кран — и моешься.

Носки я постирал туалетным мылом.

С прачечной позже разберусь.

— У нас еще корзина для грязного белья есть, — сообщает Виталик, когда я возвращаюсь в комнату.

— Где?

— Вот, — он сдвигает секцию шкафа-купе. И я вижу в левой нижней ячейке упомянутую корзину. — Кидай туда всё, что в стирку.

— Лады, — я выхожу на террасу и раскладываю мокрые носки на плетеном кресле. Повесил бы на перила, но вдруг ветер сдует?

Хочется спать.

И есть.

— А где холодильник? — мысль резкая, как удар грома.

— На кухне.

— Общий.

— Да.

— На восемь человек?

— Он большой, — заверяет Сыроежкин и широко разводит руки. — Вот такой.

— Да ладно.

— Не вру. Четырехкамерный, туда можно хоть трупы пихать.

— Добрый ты, Сыроежкин.

Натягиваю свежие носки. Дождь почти прекратился, так что можно и прогуляться за едой. Вряд ли Сыроежкин запасся продуктами. А если и запасся, то какой-нибудь дрянью.

— Куда собрался?

— В магазин.

— За продуктами?

— Ага.

— Я сейчас тебе денег дам, купишь мороженого?

Смотрю в окно.

Мелкая морось, промозглость, клубящаяся муть над крышами. Для мороженого — лучше не придумаешь.

— Без проблем. Денег, не надо, я угощаю. Тебе какое?

— О, — обрадовался Сыроежкин. — Ты лучший сосед в мире, Кен. Пломбир в вафельных стаканчиках. Штук десять.

«С» — скромность.

И умеренность во всем.

Подумав, решаю оставить рюкзак в комнате. Документы у меня на Кена Мори, планшет запаролен. Расплачиваюсь я браслетом — не имею привычки таскать с собой наличность в кошельке. Черт, у меня даже кошелька нет.

Застегиваю куртку и поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Ты же не знаешь, где магазин, — доносится мне вслед.

— Я скачал карту города.

— В кампусе есть магазин, — сообщает Виталик. — Но это так, если спешишь. Он маленький совсем. Топай на Береговую, там «Копеечка» стоит.

— Разберусь.

Дверь отсекла вездесущего Сыроежкина, и меня окутала долгожданная тишина. Не то, чтобы я не любил рок, но мексиканская его разновидность — это вынос мозга.

По карте получалось, что гипермаркет «Копеечка» действительно стоит на улице Береговой, дом 21. Мне надо выйти на Дворянский проспект, свернуть направо, затем — налево. Название улицы случайным не назовешь — она тянется вдоль реки Улалушки.