— Мне нужно работать, — произнес Джеймс и направился к своему столу.

— Нам всем нужно, — бросил ему в след Шон. — Но это не отменяет того факта, что тебе пора обзавестись отношениями.

— Иди работай.

— Я-то пойду, а ты подумай, — крикнул сержант Вуд отдалившемуся лейтенанту Гранду. — В жизни есть вещи помимо работы и, кстати, намного более приятные!

— Не доставал бы ты его, — произнес офицер Боб, когда Джеймс ушел. — Он последнее время мрачный какой-то, ведь и врезать может.

— Я же помочь ему пытаюсь, — возмутился Шон. — Мы с Грандом давно знакомы, мне виднее, как его из депрессии вытащить.

— Ну как знаешь…

***

Джеймс находился на своем рабочем месте и устало потирал глаза, когда к нему подошел Боб.

— Только не начинай про этот бар.

— Не-не, — молодой мужчина поспешил опровергнуть предположение лейтенанта. — Это Шону неймется тебя туда затащить, а не мне.

— Хорошо, — кивнул Джеймс. — Чего-то хотел?

— Ты просил, чтобы я сообщал обо всем, что связано с Тони Гловером, — ответил офицер.

— Я слушаю, — лицо Джеймса напряглось, а руки сжались в кулаки.

— Только что взяли одного из его мальчиков на побегушках, мелкая сошка, но капитан хочет, чтобы я его допросил.

— Я сам займусь им, — Джеймс встал из-за стола. — Веди.

— Капитан запретил тебе допрашивать подозреваемых, уже забыл? У меня из-за этого могут быть серьезные неприятности, — нахмурился Боб. — К тому же он всего лишь мелкий распространитель и вряд ли посвящен в дела Гловера.

— Неважно. Я сам его допрошу.

— Джеймс…

— Обещаю, — строго произнес лейтенант Гранд, — что не создам тебе проблем.

— Ладно, — нехотя согласился молодой мужчина. — Но в этот раз не перегибай палку.

***

В комнату для допроса прошло двое: лейтенант Джеймс Гранд и молодой офицер Боб Леви.

За столом под тусклым белым светом, с туго затянутыми наручниками на запястьях, их дожидался заключенный. Он со скривленной физиономией посмотрел на полицейских, которые вежливо представились:

— Лейтенант Гранд, — холодно произнес Джеймс. — Офицер Леви, — он кивком указал на Боба.

Боб собирался сесть напротив преступника и начать допрос, но выражение на лице Джеймса, взглянувшего на него сверху-вниз, дало понять, что мужчине лучше уйти.

— Ох… — громко вздохнул офицер, выпрямившись из полуприседа. — Ты и один тут справишься. Только давай помягче, ладно?

Джеймс молча кивнул коллеге в знак согласия, после чего Боб поспешил удалиться из помещения.

— Ничего себе я важный хрен, раз меня допрашивает лейтенант, — ухмыльнулся заключенный. — Хотя я знаю, почему ты здесь. Слышал, как папочка Гловер тебе жизнь испоганил.

— Мерфи Питерсон, — Джеймс швырнул на стол его дело. — Грабежи, разбои и шантаж в прошлом. В последнее время привлекался за хранение и распространение наркотиков, а также замечен в связи с криминальной семьей Гловеров. Какую грязную работу выполняешь для него на тот раз? Рассказывай все, что знаешь: где он бывает, что планирует, с кем встречается. Все.

— Да пошел ты. Я твоей механической ручонки не боюсь, — прошипел Мерфи. — Себе бы такую поставил, да вот задницу чесать неудобно будет.

— Отвечай, — Джеймс опустился в кресло напротив неудобного стула допрашиваемого.

— Я же уже сказал — пошел ты, лейтенант!

На лице Джеймса не дрогнула ни одна мышца. За много лет работы в полиции он привык к грубым и загнанным в угол преступникам, которые провоцируют своими словами офицеров, зная, что тем нельзя калечить допрашиваемых. За подобное Джеймса неоднократно отчитывал капитан участка, после чего и вовсе запретил допускать лейтенанта к допросам. Боб это знал, но отказать мрачному коллеге не решился. Однако остался стоять за дверью, присматривая за Грандом на тот случай, если мужчина перегнет палку и в этот раз. Но Джеймс оказался не так прост и давно придумал, как незаметно причинять боль преступникам, чтобы те становились сговорчивее.

С невозмутимым лицом он медленно подвел к заключенному свою механическую руку.

— Что, за ручки подержаться хочешь? — ухмыльнулся Мерфи. — Влюбился?

— Хочу распалить в тебе страсть, — произнес Джеймс и лазером механической руки принялся нагревать наручники, застегнутые на запястьях преступника.

— Что ты делаешь?! — всполошился он. — Эй, отвали! Ты больной?

— Не нравится? — язвительно поинтересовался лейтенант. — А я-то надеялся, что у нас все взаимно.

— Мать твою, мне больно!